Алое восстание

Хочется поговорить с Севро, узнать побольше о его жизни, но как-то боязно, уж слишком цепкий у него взгляд. Нет желания нарываться на ответные вопросы. Чего доброго, раскусит меня еще легче, чем я Титуса. Странно: дерзит мне не меньше, чем другим, но такое ощущение, что питает симпатию. Что еще любопытнее, мне тоже очень хочется с ним подружиться. Почему? Он единственный из всех, включая Рока и Кассия, кто по-настоящему понимает, что к чему в этой жизни. Вырос уродцем в мире, предназначенном для одних красавцев, и за это приговорен к смерти. Участь нисколько не лучше, чем у алых.

Вообще, что-то наше в нем определенно чувствуется. Может, признаться ему? Иногда так и подмывает. Он станет еще лучше относиться ко мне, если узнает, что и я в этом мире изгой… Но я держу язык за зубами: кураторы видят и слышат все.

Квитусу лес явно не по душе. Заросли вдоль опушки такие густые, что поначалу дорогу приходится прорубать мечами, но потом кустарник редеет, и мы попадаем в царство деревьев-великанов. Их гигантские кроны сплетаются высоко над головой и лишают света всю мелкую поросль, а корни, как щупальца, ветвятся во все стороны, высасывая из почвы всю энергию до капли. Такое впечатление, что мы снова в городе, только вместо людей здесь снуют звери, а вздымающиеся ввысь мощные стволы выполняют роль стен из металла и камня. Однако чем дальше мы углубляемся в чащу, тем отчетливее вспоминаются родные сумрачные подземелья, где нет ни неба, ни солнца.

Под копытами лошадей шуршат опавшие осенние листья величиной с тарелку. Я уверен, что за нами следят. Севро это не нравится, он хочет незаметно шмыгнуть в сторону и разведать, кто там прячется, но я не разрешаю.

— Это нарушит наши планы.

— Нарушит наши планы, — передразнивает он.

Останавливаемся перекусить козлятиной и крадеными маслинами. Головы не поднимаем, пускай те, кто засел наверху, считают нас идиотами. Не стоит пугать их раньше времени, моя победа все равно неизбежна, если я достоин быть лидером своего братства… Интересно, есть у них веревки. Или по ветвям и так легко взбираться?

Севро недовольно ерзает. Видно, как ему не терпится достать ножи и кинуться вверх по стволу. Не стоило его брать с собой, он не создан для дипломатии.

В конце концов играть в молчанку наблюдателям надоедает.

— Эй, Марс! — слышится голос в густой листве. Ему вторят другие, с разных сторон. Глупые детишки, такие уловки стоило приберечь для ночи. В кромешной тьме таинственные голоса и впрямь наводили бы страх… не хуже, чем вот этот низкий рев вдали, от которого шарахается мой конь. Ваятелям надоело лепить оленят, и они понаделали всяких чудищ. Священные животные Дианы — олень, медведь и вепрь. Похоже, где-то в глубине чащи бродит гигантский медведь. Успокоив Квитуса, отвечаю:

— Я Дэрроу, предводитель братства Марса. Хочу поговорить с вашим примасом, если он у вас уже есть, или просто со старшим. Если лидеров нет, то с тем, кто посмелее.

Молчание.

— Спасибо за внимание, — язвит Севро.

Мы переглядываемся, он пожимает плечами. Детишки и есть. Сами, мол, знаем, что делать, нечего нам указывать. После долгой паузы две рослые девицы в пятнистом камуфляже все-таки выходят из-за деревьев. За плечами луки, в сапогах ножи. У одной нож спрятан даже в туго закрученных волосах. На лицах лунная раскраска из ягодного сока. На поясах висят звериные шкурки.

У меня вид нарочито не воинственный. Волосы и лицо отмыты до блеска, раны прикрыты, черный мундир выстиран и аккуратно заштопан. Куинн с Лией в один голос заявили, что в таком виде я чертовски привлекателен. Мне совершенно не нужно пугать братство Дианы, наоборот. Для того и спутника такого взял. Без волчьего наряда малыш Гоблин смотрится забавно и безобидно, особенно если ножи запрятать подальше.

Девицы ухмыляются, глядя на него, на меня смотрят с явным интересом. За ними с деревьев спускаются другие. Забирают у нас оружие, все, что удается найти, и закутывают лица мехом. От плохо выделанных шкур несет падалью. Мы ничего не видим, но считаем шаги. Впереди слышится стук многочисленных дятлов, и я вспоминаю о проделке Фичнера. Должно быть, замок уже близко. Нарочно спотыкаюсь и падаю — кустарника здесь нет. Покружив нас на месте, снова куда-то ведут. Стук дятлов отдаляется. Неужели эти лесные охотники умнее, чем показались сначала? Нет, снова стук впереди.

— Тамара, привели! — докладывает кто-то.

— Не сюда, тупицы! — раздается в ответ. — Хотите, чтобы они тут все разведали? Сколько раз вам… Погодите, сама спущусь.

Опять ведут, но недолго. Наконец ставят спиной к древесному стволу. Новый голос, на этот раз мужской.

— Отрезать, что ли, красавчику яйца? — лениво скрипит он, как лезвие ножа по стеклу.

— Уймись, Тактус. Решать Тамара будет. В рабы его, и к черту дипломатию.

— Поглядите-ка на его клинок — кривой, как серп жнеца.

— Ага! Вот он кто!

— Сразу имейте в виду, серп мой! — снова скрипит Тактус. — А еще хорошо бы скальп, если никому больше не надо. — Судя по всему, личность малоприятная.

— А ну, заткнитесь все! — рявкает Тамара. — Тактус, убери нож.