Алый камень

Мы улыбаемся друг другу в течение нескольких долгих мгновений. Это приятно. Несмотря ни на что, и даже если у меня нет ни одной чертовски веской причины для этого, я люблю этого человека всеми фибрами своего существа.

— Итак… Нелли. Ей лучше? А твой отец? Они вместе? Я не понимаю.

Я жду. Может быть, если я буду ждать достаточно долго, он попросит меня солгать ему.

Он не просит.

— Нелли, она…

— Руби? — Оскар выглядывает из-за двери. — Мы собираемся вернуться в отель на несколько часов. Могу я с тобой переговорить перед отъездом?

Тео вздыхает и встает.

— Я скоро вернусь, — шепчет он мне на ухо, прежде чем укусить меня за мочку уха.

— Спасибо. — Я улыбаюсь ему.

Как только он выходит из комнаты, моя улыбка угасает.

— Интересный парень.

— Жаль, что я не проснулась, чтобы познакомить вас двоих.

— Он мало говорит.

— И он даже не британец.

Оскар улыбается.

— Думаешь, он тебе подходит?

Если бы он только знал.

— Я люблю его.

— Ты любила Дэниела.

— Не так.

— И как же?

— Это безумная любовь. Такая, которая не имеет смысла. Та, которая больше, чем все, что я когда-либо испытывала. Та, что захватывает твою душу и никогда не отпускает.

— Звучит опасно.

Я медленно киваю.

— Это… необходимость.

Я не уверена, что когда-нибудь смогу сказать Оскару Стоуну, что его Руби живет и умирает от рук одного человека, который не он.

— Нам нужно поговорить. — Я чувствую, как меняется настроение. Мы больше не говорим о Тео. О Нелли.

Достаточно двух секунд взгляда в его глаза, чтобы понять это.

— Ты знал.

— Это был несчастный случай.

— О Боже… — я качаю головой. — Она рассказала тебе об этом давно.

— Она католичка, Руби. Ты знала об этом? Прошли годы с тех пор, как она была на исповеди. Я думаю, она умирала от желания поделиться всем.

Я отказываюсь смотреть на него.

— Тогда ты знаешь, что, если изменишь ей, она попытается тебя убить.

— Руби…

Тяжело вздохнув, я смотрю на него, слегка поморщившись, так как боль от моей операции претендует на мое внимание.

— Я не виню ее. Ни за что из этого. Ты знаешь, я не такая. Но… дело не только в ней.

— Тео.

Я киваю.

— Это поглотило его жизнь. — И это почти поглотило мою. — Я не могу знать, что произошло, и не сказать ему. Это погубит нас.

— Ты хочешь, чтобы она сдалась.

Я закрываю глаза.

— Тебе больно. Мы не должны говорить об этом сейчас. — Он берет меня за руку. — Ты — мой приоритет. Всегда.

— Но у тебя есть чувства к ней. Я вижу это, и они не похожи на те, что у тебя были к другим женщинам. — Он попал в тюрьму ради меня — ради Дэниела. Общее нижнее белье. Оскар готов на все ради меня. Моя мать умерла тридцать лет назад. Он сидит в тюрьме уже десять лет. Я разрываюсь между двумя мужчинами, которых чертовски сильно люблю.

— Ты — мой приоритет, — шепчет он, прежде чем прижать поцелуй к моей голове. — А теперь отдохни немного. Я попрошу медсестру зайти и убедиться, что у тебя есть все необходимое для снятия боли. Мы вернемся позже.

Глава 40

Меня зовут Скарлет Стоун, и я не люблю нерешительность. Я принимаю решение и придерживаюсь его. И будь прокляты последствия.

Посреди ночи полузадушенный крик вырывает меня из сна.

— Помогите…

Понадобилось несколько затрудненных вдохов, чтобы понять, что эта мучительная мольба принадлежит мне. Я сломала пару костей. Они восстановили мою лодыжку с помощью нескольких штифтов и металлической пластины. Я принимаю обезболивающие препараты. Почему она все еще болит, чертовски болит, и меня тошнит от ее пульсирующей интенсивности?

Тео вскакивает со стула и выбегает за дверь, возвращаясь с медсестрой. Он остался. На краткий миг осознание этого факта само по себе является обезболивающим.

Медсестра увеличивает дозу обезболивающего.

— Это поможет вам снова заснуть. — Она улыбается. Почему она улыбается? Мне хочется ударить ее прямо по лицу. Очевидно, из-за боли я немного на взводе.

Когда она уходит, я обращаю свое внимание на Тео, пытаясь скрыть свою гримасу.

— Ты остался.

Он наклоняется и на несколько секунд ложится щекой на мою руку, а затем несколько раз проводит по ней бородой вперед-назад. Затем он прижимается к ней губами, позволяя им задержаться, облегчая мою боль.

— Ты моя. Где еще я могу быть?

Я думаю, что мой отец влюбляется в женщину, которая убила твою маму. Мое сердце требует немного боли. Я не уверена, что лекарства облегчат ее.

— Я беспокоюсь, что ты собираешься подать в суд на владельца дома за несчастный случай.

Настоящая улыбка пытается сменить мою гримасу.

— Нелли предложила оплатить все твои медицинские расходы. Очевидно, ты ей очень понравились.

Я закрываю глаза.

— Это… щедро с ее стороны.

Его губы прижимаются к моим.

— Спи, красавица… просто спи.

Прекрасно…

Я всегда буду любить тебя, Теодор Рид.

***

Я в постели с дьяволом. Опять.

Оскар настоял, чтобы я вернулась в Саванну, чтобы восстановиться. Тео настоял, чтобы я осталась в Лексингтоне.