Алый Крик

– Вот мои губы, – сказала я. – Это не обязательно должно что-то значить, но если ты хочешь прижать к ним свои…

Рози придвинулась и поцеловала меня. Я никогда прежде не обращала внимания на то, что губы у меня такие тонкие. У Рози они были гораздо полнее, и я задумалась: не разочаровалась ли она?.. Но Рози не остановилась. Вскоре её язык оказался у меня во рту. Никогда прежде я не испытывала ничего подобного, и теперь почувствовала, как у меня дрожит лицо.

Мне было семнадцать лет. С двенадцати я жила под проклятием ошейника с символами джен-теп, вызывавшими жажду убийства у любого, кто ко мне приближался. Даже когда чары исчезли, я держалась на расстоянии от всех. В том числе от Дюррала и Энны, которых любила больше всего на свете. А потом я…

Рози отстранилась.

– Фериус? Я сделала что-то не так?

– Я в порядке. Это пустяки. Я просто…

Подушечка её пальца скользнула по моей щеке. Рози показала палец мне.

– Ты плачешь.

– Дурное воспоминание, вот и всё.

Рози неуверенно посмотрела на меня, и тогда я подумала, что мы с ней вовсе не на равных. Рози знала, кто она такая и чего хочет. В тех водах, куда мы погружали пальцы ног, она была опытной пловчихой, а я без посторонней помощи скорее всего утонула бы.

– Возможно, это слишком много и слишком быстро, – сказала она, осторожно выпуская мою руку. – Я не ожидала… Я только хотела показать тебе, что это нормально – прикасаться к другому человеку, не думая, что ты обязана, и не чувствуя себя в ловушке.

– Рози…

– Да?

Не знаю. Может, виноват был весь тот хаос, через который мы прошли. Или же я наконец осознала – и захотела получить – всё то, чего мне не хватало в детстве. Захотела стать беззаботной и глупой. Захотела не упустить юность и те её безобидные ошибки, которые я могла совершить. Захотела иметь воспоминания, которые заставляли бы меня кряхтеть от смущения и одновременно вздрагивать от восторга… Чёрт! Может быть, просто сработала арта валар, поскольку именно это и происходит, когда все прочие таланты подводят меня… Я взялась за воротник рубашки и расстегнула верхнюю пуговицу, затем следующую, и следующую.

– Вот моё тело, – сказала я. – Это не обязательно должно что-то значить, но если ты хочешь…

Тогда она улыбнулась – и на мгновение перестала быть Идущей Тропой Шипов и Роз. Перестала быть высокомерной, возмутительно умелой аргоси, превосходившей меня во всём. Она стала просто юной девушкой – такой же, как я. Самой красивой девушкой, какую я только видела. И она стояла со мной под безразличными звёздами, на холодной жестокой горе.

Рука об руку мы направились к её палатке. Перед этой странной неизведанной пропастью между одним миром и другим Рози заколебалась.

– Фериус, я не рассказывала тебе о Пенте…

– О ком?

– Страннице. Нашем враге. Мы… наши отношения с ней были не такими, какие уместны между тейзаном и маэтри.

– Завтра, – сказала я. – Завтра ты мне всё расскажешь, и мы примем решения.

Рози покачала головой:

– То, что мы собираемся сделать… Когда ты услышишь о Пенте, ты, возможно, не захочешь делать это со мной.

– Я знаю, – сказала я и потянула её вниз, чтобы мы могли залезть в палатку вместе. – Вот почему я не хочу, чтобы ты рассказывала до завтра.

Глава 30

Прикосновение

В ту ночь я не спала – даже после того, как мы наконец откинулись на свои шерстяные одеяла, обливаясь потом и прислушиваясь к странным, умиротворяюще-гармоничным звукам нашего дыхания.

Не прошло и нескольких часов, как горные вьюрки начали высвистывать первые ноты утренней песни. Я ужасно устала – устала больше, чем когда-либо в жизни, но всё равно не хотела спать. Ни часа. Ни секунды. Хотелось мне только одного: остаться здесь, неловко положив голову на руку Рози.

Её волосы щекотали мне нос. Каменистая земля под моим одеялом неприятно давила на позвоночник. И пусть бы это длилось так долго, как только возможно.

– Фериус, – начала она.

– Не надо.

Это дало мне ещё одну минуту.

Очень забавно осмыслять, какие вещи мы действительно считаем важными. Сколько ночей за эти странные, одинокие семнадцать лет моей жизни я задавалась вопросом: каково это – целоваться и быть поцелованным? Прикасаться и ощущать прикосновения. Все эти сомнения: буду ли хороша в том или в этом и почувствую ли что-нибудь, когда это со мной сделает кто-то другой?

Оказывается, ничто из этого не имело значения. Потому что ничто из этого не шло ни в какое сравнение с тем, чем было на самом деле. С невообразимой эйфорией, сопровождавшей каждое мгновение, когда моё тело прижималось к другому телу.

Тепло её кожи идеально контрастировало с холодом ночного воздуха. Это сочетание походило на какой-то экзотический ликёр, который я пила и не могла оторваться.

Можно ли не хотеть чувствовать такое каждый миг своей жизни?

– Знаешь ли ты, – начала Рози, игнорируя мой стон, умолявший не возвращать нас обратно в мир Алых Криков и Алых Виршей, – что нигде, ни в одном учении аргоси нет понятия долга?

– Это бесподобно. Великолепно. А теперь заткнись.