Амаранты. Порабощенный лис

– Мне нужно что-то сделать?

– Предоставь это мне. – Майкл расслабился, откинувшись на подушки, закрыл глаза. – Теперь тихо. Мне нужно сосредоточиться.

Его просьба показалась Цумико излишней. Ей-то как раз казалось, что тишина и есть их проблема. Поигрывая ожерельем, она наблюдала, как Дис общается с Кирие. На первый взгляд, член кошачьего клана по возрасту был примерно студент, но Цумико знала, что Дис на десятилетия, если не на столетия старше ее. Но при этом, похоже, он не имел опыта общения с людьми. Казался домашним и застенчивым.

Кирие что-то прогулил. Он куда более осознанно воспринимал окружающий мир, чем Лиля. После нескольких попыток малыш наконец схватил Диса за палец и снова издал какое-то урчание. Цумико вдруг поняла, что ребенок пытается повторить почти неслышное мурлыканье Диса. Амарант уткнулся носом в щеку Кирие, чтобы скрыть улыбку.

Она закусила губу, стараясь не рассмеяться. Дис так хорошо ладил с новорожденными, прямо как Суузу. Все ли амаранты по природе обладали такой склонностью? Если она собирается устроить из Особняка приют, возможно, следует пригласить и других амарантов. Тех, кто готов заботиться о детях из разных слоев общества.

Майкл прервал ее раздумья.

– Чувствуешь что-нибудь? – спросил он.

Цумико было покачала головой, но остановилась. Что это? Стоило заострить внимание, и она действительно что-то уловила. Слабое, но настойчивое давление сразу за той гранью, которую она привыкла считать собой. Взгляд Цумико остановился на Дисе, тот смотрел на нее с удивлением, граничащим с тревогой.

– Успокойся, друг мой, – проворковал Майкл. – Ты и должен ощущать признаки заботы, но без существенного обмена.

Благодаря связи к ней просачивались мимолетные впечатления, чужие чувства. Трепет и смущение, самоотверженность и решительность, торжественность и чувственность. Все это парило на поверхности, но намекало на скрытую глубину. Узнавал ли Дис что-то подобное о ней?

– Я не знала, что такое возможно, – призналась Цумико.

– Я тоже, – отозвался Майкл. – Я импровизирую.

Она крепче сжала руку этого человека, который был одновременно барьером и мостом.

– Ты на самом деле потрясающий.

– Как и все прочие. – Он откинулся обратно на подушки. – Теперь давайте сами. Воспользуйтесь преимуществом. Вот ваш шанс узнать друг друга, не нуждаясь в таких глупых условностях, как слова.

Цумико замолчала и, как она привыкла делать с Арджентом, широко открылась. Дис ответил на ее доверие, постепенно пуская в свою душу. Смутное замешательство и колючая осторожность медленно рассеялись, обнажая серьезную, порывистую и нетерпеливую личность. Несмотря на все сомнения, Диса охватило любопытство; однако оно смягчалось уважением, которое, казалось, относилось к полу. Вдруг Цумико почувствовала то, что трудно было выразить словами. Всеобъемлющую целостность, определяющее качество. Возможно, это и был сам Дис?

Он наблюдал за ней. Она попыталась улыбнуться, но ей это не удалось. Поэтому Цумико сделала все возможное, чтобы просто поприветствовать его. Как новый друг. Как семья, если он хотел принадлежать к ней.

Дис склонил голову набок:

– Неудивительно, что он не желает тобой делиться.

Кот говорил про Арджента? Ой. Цумико как-то не подумала скрыть от Диса эту связь. Почему кот решил, будто инициатор в их паре – лис? Вероятно, потому что так всегда казалось самой Цумико?

– Ну что, друг, – обратился к нему Майкл, – ты можешь ей доверять?

Встретив взгляд Цумико, Дис ответил напрямую:

– Я тебе доверяю.

* * *

Арджент сразу понял, когда Майкл вернулся к своим исследованиям проблемы порабощения лиса. Страж что-то бормотал. Взмахивал руками. Рисовал символы. Книги с кучей закладок, казалось, выплеснулись из кабинета наблюдателя и распространились по всем комнатам, где над ними трудилась Цумико.

С ее помощью Майкл перешел от теории и гипотез к прямым экспериментам. В любое время дня страж мог прервать работу Арджента, чтобы заняться его личными делами. Даже ночью, особенно если лис не спал и присматривал за ребенком, Майкл тихонько стучал в дверь Арджента и входил.

Эти набеги были довольно бесцеремонными и навязчивыми, но лис терпел их почти без жалоб. Отчасти потому, что такая возня была малой платой за свободу. Но также и потому, что это было справедливо. Арджент сам частенько влезал в дела Майкла еще до того, как юный подопечный осознал, на что способна загнанная в угол лиса.

Нынешний энтузиазм стража можно было только приветствовать, но он вызывал и тревогу. Под глазами Майкла залегли глубокие тени, и он все время морщился от тонизирующих чаев, которыми его пичкала Санса. Поэтому, когда вскоре после полуночи Арджент в очередной раз услышал звук шагов, приближающихся к его двери, он уже приготовился громко отругать стража.

– Нашел! – Надзиратель опустился на колени возле стула Арджента, точно проситель перед троном. – По крайней мере, мне так кажется. Проверишь?

Арджент молча смотрел на протянутые Майклом бумаги. Неужели?..