Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований. Книга X

Вопрос с установлением личности решился довольно быстро — к вечеру об обнаружении тела были проинформированы все близрасположенные территориальные полицейские органы. Поскольку труп был в хорошем состоянии, то представлялось очевидным, что неизвестный пропал недавно, менее суток назад, а стало быть, выяснять его происхождение надо в местах, расположенных неподалёку (понятно, что труп могли привезти издалека, но всё-таки, более очевидным было предположение об убийстве жителя близрасположенного района). Расчёт оказался верен — вечером в один из полицейских отделов в Аптауне, в Чикаго, явилась женщина, заявившая об отсутствии мужа. Её опросили о приметах и одежде пропавшего, а поскольку ориентировка уже была получена, то сразу предложили проехать в морг.

Там всё и выяснилось.

Убитым оказался 28-летний Густаво Эррера (Gustavo Herrera). Как было сказано, жил он в Аптауне, сравнительно неподалёку от Стивена Крокетта и Крейга Таунсенда, предполагаемых жертв «Убийцы с хайвея», буквально в полукилометре от обоих (адреса Эрреры, Крокетта и Таунсенда располагались на карте города почти правильным треугольником со сторонами 500–600 м). А вот тело его оказалось найдено сравнительно недалеко от того места, где жил Дэвид Блок, пропавший без вести 30 декабря 1982 г. и не найденный к тому времени. Этот молодой человек тоже считался жертвой того же самого серийного убийцы, хотя судьба его в точности не была известна. Кстати и автомашина Блока была найдена сравнительно неподалёку. Все три места — дом родителей Блока, место обнаружения его пустой автомашины и место нахождения трупа Эрреры — также образовывали почти равносторонний треугольник, правда, стороны его были чуть побольше, чем в первом случае (около 5,5–6 км).

Густаво с семьёй переехал в Чикаго сравнительно недавно — чуть более двух лет до момента убийства. Мужчина имел за плечами длинную историю правонарушений. По словам его жены, переезд в Чикаго был вызван как раз попыткой Густаво порвать с разного рода опасными связями, которыми он обзавёлся в Нью-Мексико. Работал он наёмным рабочим в большой химчистке и прачечной, труд был тяжёлым и изнурительным (тут улыбаться не надо). Однако, помимо своей основной работы, он не брезговал и другой — вдова не стала признаваться в этом при первом допросе, но впоследствии сообщила необходимые детали — Густаво занимался сексом за деньги. И делал это не с женщинами. При таких деталях самые впечатлительные люди могли бы, конечно, оторопеть, но среди чикагских детективов таких не было давно, поэтому к услышанному они отнеслись спокойно и с пониманием. По рассказу вдовы, Густаво Эррера зарабатывал очень даже неплохие деньги, оказывая гомосексуальные услуги в качестве секс-раба. Доходы позволяли Густаво содержать неработающую жену и двух детей, на этом поприще он зарабатывал куда больше, нежели по месту своей основной работы в прачечной.

Разумеется, женщине были заданы вопросы и о сексуальных предпочтениях убитого в его семейной жизни… ведь занимался же он сексом с женою? Оказалось, что Густаво сохранял свою половую энергию и для исполнения семейных обязанностей, причём с женою он тоже предпочитал секс с элементами жестокости, насилия и боли, предпочитая, разумеется, активную роль. Глагол «разумеется» употреблен здесь совсем неслучайно, дело в том, что сексуальное поведение Густаво Эрреры следует признать довольно типичным для демонстрирующих бисексуальность мужчин. В общении с женщинами они часто имитируют подчёркнуто выраженное «мужественное» поведение и демонстрируют разного рода маскулинную атрибутику (оружие, военизированную одежду, татуировки и тому подобное), предпочитая при этом секс жёсткий, грубый и даже с элементами насилия (либо имитацией оного, что в данном контексте неважно). Но при этом в сексе с мужчинами такие люди добровольно принимают на себя женские функции и охотно соглашаются на унижения и даже издевательства над собою, находя в этом особенное удовольствие. Можно сказать, что с женщинами такие мужчины стараются быть более мужественными, чем настоящие мужчины, а вот с мужчинами — более женственными, чем настоящие женщины.

В этом смысле очень хорошим примером является древнеримский император Нерон, принявший необычный, но многозначительный официальный титул: муж всех жен и жена всех мужей империи. Тем самым Нерон узаконил своё право вступать в половую связь с любым подданным, независимо от пола, но при этом с женщинами он играл роль мужчины, а с мужчинами — роль женщины. Понятно, что у абсолютного большинства людей традиционной ориентации подобное поведение может вызвать, мягко говоря, недоумение, но с точки зрения психологии девиантного поведения всё, описанное выше, есть не более чем давно известный трюизм. Так что показания вдовы Густаво Эрреры вряд ли сильно поразили допрашивавших её детективов, но сразу же многое рассказали о специфике поведения этого человека.