Читаем Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга I полностью

Неужели исчезновение с интервалом в 2 дня двух очень схожих внешне молодых женщин, проживавших в безопасных районах и благополучных семьях, могло быть случайностью?

Начиная с 9 апреля были опрошены все знакомые Эллы Форсайт, а всем родственникам, проживавшим вне Сан-Франциско, направлены уведомления с просьбой связаться с департаментом полиции в случае получения каких-либо известий о без вести отсутствующей Элле. В газетах появились сообщения соответствующего содержания. Дом Форсайтов был осмотрен с целью выявления следов насилия или какой-либо криминальной активности. Сразу скажем, что ничего подозрительного найти не удалось — ни следов крови, ни сломанных замков, ни выбитых стёкол.

Детективы, разумеется, озаботились версией возможного бегства жены от постылого мужа. Джордж Форсайт подозрения такого рода отверг категорически. Во-первых, он обратил внимание полицейских на то, что в кошельке Эллы находились всего 35 центов — с такими деньгами не бегут из дома! — при этом на бюро в гостиной остались лежать 20$. Во-вторых, Элла практически не выходила из дома в одиночку, обычно её сопровождала двоюродная сестра Джорджа, проживавшая вместе с ними. В-третьих, вся косметика и одежда Эллы, кроме той, что была на ней, осталась в шкафах. Скажите на милость, какая дама, привыкшая к достатку, сбежит из дома, не прихватив из гардероба любимые вещи?!

Доводы звучали логично и убедительно, но полицейские вполне здраво заподозрили возможную интрижку исчезнувшей женщины с кем-то из церковной общины. Привлекательная дама приходит в храм одна, там встречается с привлекательным священником или привлекательным прихожанином… Джордж Форсайт с ходу отбил и эту версию, заявив, что супруга его была методистского вероисповедания, но безо всякого фанатизма и к походам в храм не тяготела.


Элла Форсайт (рисунок из газетной публикации в апреле 1895 г.)


Джордж сообщил адреса церквей, которые посещала его жена, и его слова были проверены. Всё подтвердилось — Элла приходила в храм Божий нерегулярно, ненадолго и всегда одна. Версия о возможной интрижке с кем-то из прихожан категорически отвергалась священниками и старейшинами общин — по их уверениям подобное поведение от глаз «братьев и сестёр во Христе» скрыть было бы невозможно.

После того, как местные газеты сообщили об исчезновении Эллы Форсайт, в дело включились неравнодушные жители. Некий мужчина, проживавший с женой на пришвартованном у пирса рядом с пляжем шлюпе «Блэк пойнт» («Black point»), передал в полицию поясок от дамского платья, найденный у обреза воды. То, что поясок являлся принадлежностью дамского туалета, можно было заключить из того, что он был слишком узок и слишком ярок для ношения мужчиной. Когда вещицу предъявили Джорджу Форсайту, тот её не опознал.

Затем появилась другая подозрительная находка. Гулявшая по пляжу парочка обнаружила совершенно новую чёрную туфельку с квадратным носком. Заподозрив неладное, молодые люди отнесли вещицу в полицию. Находку снова предъявили для опознания Джорджу Форсайту и тот воскликнул, что она в точности походит на туфельки, которые были у Эллы, но… В таких историях всегда находится какое-то «но»! Но проблема заключалась в том, что найденная туфелька была детской и имела 2-й размер по американской обувной шкале, а Элла носила 5. А потому находка эта не могла иметь отношения к исчезновению.

Имелись определенные моменты, сбивавшие полицию с толку. Так, например, Джордж Форсайт заявил, будто Элла намеревалась купить корзинку для ракушек. Но для того, чтобы купить корзинку и проехать на трамвае к пляжу и обратно, 35 центов не хватило бы! Означало ли это, у Эллы имелись какие-то деньги, о которых не знал муж?

Другая нестыковка заключалась в маршруте следования от дома на Ларкин стрит к пляжу у Форт-Мэйсон. Расстояние, как отмечено выше, было довольно большим, вряд ли женщина отправилась туда пешком. Тем более, что трамваи в нужном направлении ходили во множестве, ждать пришлось бы не более 3–5 минут. Однако ни один вагоновожатый и ни один кондуктор не вспомнил женщину, отвечавшую приметам Эллы Форсайт.

Разумеется, полицейские заподозрили в причастности к исчезновению самого Джорджа Форсайта и допустили возможность проблем в семье. В Сан-Франциско проживал один из двух родных братьев Эллы — он был ночным управляющим ресторана Дэйра (Dare) на Стоктон стрит (Stockton street). Это было одно из самых роскошных заведений такого рода в Сан-Франциско тех лет. Мужчина был допрошен, но его показания ясности в произошедшее не внесли. По его словам, он ничего не знал о предполагаемых конфликтах в семье сестры и никаких версий о причинах её исчезновения не имеет.

Как видим, в те апрельские дни детективы полиции Сан-Франциско пытались разобраться в произошедшем с Эллой Форсайт со всей возможной тщательностью и отрабатывали все мыслимые версии.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Россия между дикостью и произволом. Заметки русского писателя
Россия между дикостью и произволом. Заметки русского писателя

«Русское правительство есть только политическая партия, лишенная моральной связи с русским народом и враждебная ему по своим задачам. Под давлением необходимости русские власти устраивают гнуснейшую комедию народного представительства. Народ понял эту грубую комедию, он не хочет Думы, в которую желают посадить на роли представителей его желании каких-то темных людей, не известных ему», – писал Максим Горький в начале прошлого века.Он хорошо знал Россию, с 11 лет Алексей Пешков (будущий Максим Горький) вынужден был сам зарабатывать себе на жизнь и сменил много профессий, странствуя «по Руси». Впечатления от этого он позже отразил в своих произведениях, в которых утверждал, что человек в России «дешев и никому не нужен», а существование его проходит среди «людей безграмотных, бессовестных, одичавших от волчьей жизни в зависти и жадности».Неоднозначным было отношение Максима Горького к революции: с одной стороны, он надеялся, что под ее влиянием в русском человеке «разгорятся ярким огнем силы его разума и воли, подавленные гнетом полицейского строя жизни». С другой стороны, Горький опасался, что «живя среди отравлявших душу безобразий старого режима, мы заразились всеми пагубными свойствами людей, презиравших нас, издевавшихся над нами… Старый порядок разрушен физически, но духовно он остается жить».В данную книгу вошли очерки и рассказы Максима Горького, показывающие Россию первых десятилетий XX века, какой он ее видел.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Максим Горький

Публицистика / Прочее / Классическая литература