Читаем Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга I полностью

Схожая работа проводилась и по факту исчезновения Бланш Ламонт. В этом случае ситуация упрощалась до некоторой степени тем, что Бланш имела очень ограниченный круг общения и проверка благообразных прихожан баптисткой церкви особых проблем не создавал. Довольно быстро, буквально в течение 1–2 дней, группа детективов собрала весьма любопытную информацию о событиях 3 апреля — последнего дня, когда Бланш Ламотт видели живой.

Примерно без четверти 9 девушка вышла из дома Ноблов, имея при себе несколько книг и тетрадей, перетянутых узким кожаным ремешком [Бланш не пользовалась портфелем, а носила книги, обвязанные ремнём]. На пути к трамвайной остановке она повстречала Теодора Дюрранта, они немного прошли вместе и затем разошлись. Бланш благополучно посетила занятия в школе, находившейся на Пауэлл стрит в северной части города. Занятия окончились в половине второго часа пополудни, после чего Бланш вышла на улицу. В 14 часов или чуть позже девущку видели на остановке трамвая на Полк-стрит — именно этой остановкой она пользовалась при возвращении домой.

До этого момента события развивались совершенно обыденно, ничто не указывало на нестандартность или подозрительность происходившего. Далее стало интереснее — свидетели обратили внимание на подошедшего к девушке молодого человека, который оживленно заговорил с нею. Они вместе сели в подошедший трамвай и проехали почти 6 км. на юг, проведя довольно много времени в обществе друг друга, учитывая неторопливость тогдашнего транспорта. Во время поездки собеседник стоял довольно близко к Бланш, наклонялся к её уху и что-то подолгу шептал, а кроме того, по-свойски похлопывал её плечо замшевыми перчатками, которые держал в руке. Он производил впечатление хорошего знакомого Бланш Ламотт.

Поскольку круг мужчин, с которым Бланш общалась, был очень ограничен, детективы не стали долго ломать голову и просто-напросто предъявили свидетелям фотографии всех членов баптисткой общины «Christian endeavor society» мужского пола. Лиц, подходящих по возрасту и приметам — рост немногим выше 170 см., худощавого телосложение, рыжеволосый, возраст около 25 лет — насчитывалось совсем немного, так что идентификация особых проблем не вызвала. Все свидетели, видевшие Бланш на остановке трамвая и в трамвае, опознали в спутнике пропавшей девушки Теодора Дюранта, церковного библиотекаря. Следует отметить, что ошибиться опознающие вряд ли могли поскольку, во-первых, собеседник Бланш был немного её ниже — а Дюррант действительно был ниже Ламонт! — а во-вторых, имел тёмно-рыжие волосы и Дюррант действительно был рыжеволос.

Где же вышли Ламотт и Дюрант? Трамвай они покинули на 21-й стрит, что представлялось вполне логичным. Совсем неподалёку на Бартлетт стрит (Bartlett street), между 22-й и 23-й стрит, находилась та самая баптисткая церковь, прихожанами которой являлись оба. От остановки трамвая до церкви надо было пройти около 350 метров. А расстояние до дома № 209 по 21-й стрит, где проживала Бланш Ламонт, составляло около 700 м., правда направления движения к дому и церкви не совпадали[2]. Дом супругов Нобл находился к востоку от остановки, а церковь — юго-восточнее.

Полиция отыскала свидетеля, утверждавшего, что Бланш и Теодор направились к церкви. Причём в надёжности этого свидетеля можно было не сомневаться, поскольку он, точнее, она знала как Ламонт, так и Дюранта. На пути от трамвая к церкви парочку видела Мэри Фогель (Mary Vogel), жена приходского старейшины, того самого, с которым Дюррант приходил в дом Ноблов 5 апреля.

Итак, приблизительно в 15:10 или несколько позже пропавшую девушку в последний раз видели на улице. Дома она не появилась и последним человеком, с которым общалась Блан являлся церковный библиотекарь.

К вечеру 10 апреля детективы поняли, что в этом деле Теодора Дюранта слишком много. Его имя и фамилия всплывали буквально на каждом повороте сюжета. Вечером 3 апреля он спрашивает о неявке Бланш на молитвенное собрание у её близких… обещает занести книгу на следующий день, но не заносит… а заносит на утро 5 апреля и опять выспрашвает о присутствии Бланш… затем возвращается вечером того же дня, приводит с собой доктора Фогеля и заявляет о решимости отыскать Бланш в борделе… Да что же это за активность такая, в какую сторону не плюнь, попадёшь в библиотекаря!


Церковь Святого Эммануила на Бартлетт стрит между 22-й и 23-й стрит являлась массивным деревянным сооружением с закрытой колокольней. Здание было построено в 1891 г. и его возведение обошлось в ценах того времени в 30 тыс.$


Перейти на страницу:

Похожие книги

Россия между дикостью и произволом. Заметки русского писателя
Россия между дикостью и произволом. Заметки русского писателя

«Русское правительство есть только политическая партия, лишенная моральной связи с русским народом и враждебная ему по своим задачам. Под давлением необходимости русские власти устраивают гнуснейшую комедию народного представительства. Народ понял эту грубую комедию, он не хочет Думы, в которую желают посадить на роли представителей его желании каких-то темных людей, не известных ему», – писал Максим Горький в начале прошлого века.Он хорошо знал Россию, с 11 лет Алексей Пешков (будущий Максим Горький) вынужден был сам зарабатывать себе на жизнь и сменил много профессий, странствуя «по Руси». Впечатления от этого он позже отразил в своих произведениях, в которых утверждал, что человек в России «дешев и никому не нужен», а существование его проходит среди «людей безграмотных, бессовестных, одичавших от волчьей жизни в зависти и жадности».Неоднозначным было отношение Максима Горького к революции: с одной стороны, он надеялся, что под ее влиянием в русском человеке «разгорятся ярким огнем силы его разума и воли, подавленные гнетом полицейского строя жизни». С другой стороны, Горький опасался, что «живя среди отравлявших душу безобразий старого режима, мы заразились всеми пагубными свойствами людей, презиравших нас, издевавшихся над нами… Старый порядок разрушен физически, но духовно он остается жить».В данную книгу вошли очерки и рассказы Максима Горького, показывающие Россию первых десятилетий XX века, какой он ее видел.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Максим Горький

Публицистика / Прочее / Классическая литература