Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX–XX столетий. Книга V

Однако разного рода нестыковки в показаниях свидетелей на этом не закончились, напротив, скорее именно сейчас они и начались! Джеймс Бейкер (James M. Baker), один из работников обвиняемого, сообщил суду, что явился к дому Левитта в 6 часов утра 6 ноября. Элли не спал, он занимался чисткой лошади и готовился к очередным трудовым будням. Свидетель перекинулся с Левиттом несколькими словами. Бейкер видел, что в повозке лежали бочки, Левитт их поставил вертикально и покрыл ковром. Бейкер уселся в повозку, и они поехали по Вашингтон-стрит, там Левитт повстречал некоего Дэниела Мэхана (Daniel Mahan) и передал тому 50$. Выполнив работу, свидетель возвратился домой в 06:45.

Со слов Бейкера можно было заключить, что в интервале между 6 часами утра и 06:30 Левитт Элли, управляя своей повозкой, двигался по Вашингтон-стрит в северном направлении, приближаясь к Эшбартон-плейс, где его в районе 7 часов увидел Уилльям Ричардс. Но при этом он удалялся от Паркер-стрит, что делало невозможной его встречу с Франклином Рэмселлом! Если, конечно, последний не напутал со временем предполагаемой встречи.

Допрошенный в тот же день Дэниел Мэхан подтвердил факт получения денег от Левитта Элли утром 6 ноября, уточнив, что должник вручил ему две 20-долларовые банкноты и одну номиналом 10 долларов. Деньги эти являлись платой за лошадь, купленную Левиттом месяцем ранее. На уточняющий вопрос адвоката, какой день являлся последним для оплаты, Мэхан ответил, что 10 ноября. Таким образом, показания Джона Тиббетса, утверждавшего, что обвиняемый планировал заплатить 50$ кредитору 5 ноября, получили подтверждение. То, что фактический платёж был произведён не 5 числа, а ранним утром 6-го ничего не меняло — Левитт Элли имел запас времени до 10 ноября и действовал как ответственный заёмщик, беспокоящийся о собственной репутации.

Однако помимо этой детали в показаниях Джеймса Бейкера имелась и другая, куда более неприятная для обвинения. Свидетель говорил о бочках в повозке — то есть более чем 1-й бочке! А между тем, обвинение считало, что 4 ноября в мастерской Шуллера были приобретены 3 бочки, из которых 2-е обвиняемый вечером 5 ноября бросил с Милл-дам в воды реки Чарльз. Ладно, можно было счесть, что в хозяйстве Левитта было много бочек и в повозке могли находиться какие угодно бочки [вовсе не из мастерской Шуллера], но… Но тут вылезал другой «косяк». Шуллеры настаивали на том, что утром 6 ноября Левитт Элли забрал у них бильярдный стол и повёз его заказчику, но при этом никаких бочек в повозке уже не было!

Итак, получалась интересная картина — Левитт Элли утром 6 ноября выезжает со двора с некими бочками и направляется к мастерской отца и сына Шуллеров. И по приезду к ним где-то позже 7 часов утра, но ранее 8, оказывается, что бочек в возке нет. То есть, где-то между 6 и 7 часами утра, возможно, между 6:00 и 7:30 обвиняемый от бочек избавился. Но где именно это произошло, обвинение не знало! Самое неприятное для обвинения заключалось в том, что подсудимый никак не успевал в указанном интервале прокатиться по Паркер-стрит и встретиться там с Рэмселлом.

В общем, с бочками в повозке происходили какие-то непонятные чудеса, а обвинение старательно делало вид, будто ничего страшного в этом нет.

Фокусы на этом, однако, не закончились. Мэри Так, очередная свидетельница обвинения, представ перед судом, несколько изменила показания, данные во время следствия. По её словам, Абия Эллис имел доход от 350$ в месяц [ранее она говорила о сумме в 250$], но самое главное изменение заключалось в том, что свидетельница «подвинула» время последней встречи с ним на вечернее время. Теперь она утверждала, будто в последний раз виделась с убитым 5 ноября между 19 и 20 часами, Абия зашёл к ней, чтобы получить плату 2$ за занимаемое ею жильё. Напомним, что обвинение считало доказанным тот факт, что убитый покинул таверну в доме № 3 по Смит-стрит (Smith str.) около 19 часов. В принципе, он мог за час дойти до дома Мэри Так [ему требовалось преодолеть 3,5 км.], но тогда он никак не успевал на Ханнеманн-стрит! Не забываем, что по мнению Генерального прокурора в конюшне Левитта Элли в районе 8 часов вечера уже вовсю перекатывались бочки с разрубленным телом Абии! Это время жёстко детерминировалось показаниями Эллен Келли, ценнейшего свидетеля обвинения.

Заявление Мэри Так оказалось крайне неудобным для прокуратуры. Причём — на эту деталь следует снова обратить внимание! — слова свидетеля обвинения нельзя было опровергать «в лоб» или ставить под сомнение. Прокурор Мэй, проводивший допрос Мэри, мягко попытался подкорректировать её утверждение, предположив, что, быть может, встреча эта произошла не 5 ноября, а раньше, но… Мэри Так, подобно ломовому извозчику Рэмселлу, не захотела смягчить категоричность своих слов. Она уверенно заявила, что встреча произошла в последний день жизни Эллиса, и это был вторник. А 5 ноября 1872 года действительно являлся вторником!