Американский альбом

– Не выдумывай.

– Не смотри туда. Бухгалтер нью-йоркской фирмы женской одежды. Мафия хочет сбросить со скалы, под видом самоубийства. Мы мешаем.

– Что они другого места не нашли?

– А зачем? Здесь в самый раз.

Мужчины глянули, косо сплюнули в пропасть, развернулись. Дверцы захлопали, и мы снова остались вдвоем. Я перевел дух.

– Нам полагается скидка на сезон или два. На эротический трикотаж и изделия из меха…

– А потом?

– Вопрос потом неуместен. О нас позаботятся…

Думайте, что хотите, но именно так все и было.

Милые ламы, бизоны, страусы, кто там еще… – волнуется голос чеховской героини. Фауна так и мелькает. Меланхолические лошадиные морды торчат из автомобильных прицепов. Лошадей везут на верховую прогулку. Трудящихся не видно. Природа справляется без них. Изначальные формы материи не предполагали эксплуатации себе подобных. Все, что должно сломаться, ломается само собой. Природа проживает свой срок без мироедства и классовой борьбы. Сплошь в золоте стоят леса. Местные березы, усыпанные крохотными листиками, волнуются, как плечики красавицы Земфиры. Эй, птицы залетные…

Время сбрасывать летний наряд. Зато вечнозеленые ели держатся торжественно, как гвардейцы. Эти ждут шампанского. Вдовы Клико. Почему именно вдовы? Так нужно для репутации. Про вдову плохо не подумают. Дух захватывает от мыслей. Ясно, природа может обойтись без нас, но, если мы уже здесь, почему не доставить всем приятное.

Вот пустошь. Пейзаж, в котором не за что уцепиться. Только коровы, но и они какие-то одинокие. Не романтичные, если с коровой такое случается. Пусть даже раз в год. Труженицы, одним словом. А может быть, мы просто отвыкли от идиллии? Гоним куда-то. Посидишь вот так, поглазеешь, и на душе легче.

Мы вскарабкались по осыпи, выбрались на холм. Уселись на камни. Внизу бродили безразличные ко всему коровы, дальше – белыми разводами – лежала пустошь, за ней темнели горы. В пейзаже было много английского. Не хватало многодумного (как все доктора) коллеги Ватсона, не раздавался из-за горизонта свирепый вой, никто не сигналил красным фонарем. Овец удачно заменили, на здешних просторах коровы смотрятся лучше, не сбиваются в кучу, растягивают композицию. Милые пастУшки не моют в ручье трогательные (источник поэзии) пятки и лодыжки, и самого ручья нет. Английский пейзаж от наличия коров непременно бы выиграл, но там и с овцами хорошо. По крайней мере, лорду-канцлеру есть на чем расположиться – на теплом и мягком, так, чтобы ничего не простудить. Надеюсь, вы понимаете. Империю нужно беречь не только сигарой и коньяком…

Народа в Эскаланте немного. И в кафе никого, кроме нескольких старожилов. Нам уложили в пакет остаток пиццы, и мы отправились домой. Становилось темно…

Вид в Канабе из окна машины включает разнооцветные холмы, плывущие поодиночке, как верблюжьи спины. Плоские навершия напоминают стены и башни разрушенных замков. Пейзажи из рыцарских романов. Дон Кихот был прав, приходится быть начеку. Считается, что избыток воображения переполняет натуру. Но и здравый смысл, объявленный скучным по какому-то недоразумению, требует фантазии не меньше.

Вечером мы проехались к близким холмам, и не нашли ничего примечательного под меркнущим небосводом. Обилие пространства, растворенное в сумерках, хорошо бы взболтать, поднести повыше, рассмотреть, как следует. Но нет… буквально, ни огонька. Провинция рано укладывается смотреть сны. Они разглаживают дневную явь и крутят картины перед закрытыми глазами. Зато далеко видно. Реализм по большей части, хотя статистики не ведется. Простота смущает, но и затягивает, здесь своя пустынь и тишина, свои звезды и долгая память. Знакомые лица – потерянные в дневной маете, полузабытые, казалось бы, ушедшие в никуда, и снова ожившие. Пусть так. Есть, где повидаться. Возвращаться не хочется, тут бы еще задержаться, побыть…

Петухи прочищают горло. Объявляют рассвет…