Американский альбом

Бутылку распили рядом с пустующим теннисным кортом на склоне горы. Душа негромко запела. Потом шли вверх, долго и упорно. Любовались видами. Обходили могучие дома, пустые, с накрытыми столами. Сквозь окно я заснял оленя в просвеченном солнцем зале. Скульптуру с виду. Ничего особо подозрительного я не заметил. Последствий напитка не ощутил. Хотя в номере, когда вернулись в гостиницу, нас оказалось трое. Под кровать я пока не заглядывал, но стал мрачен. Ира уверяла, никого, кроме нас, нет. Хорошо, если так, не стану переубеждать. Ире я так и сказал: – Завтра возьмем еще бутылку, тогда все станет ясно.

Но не пришлось. С утра пошел сильный снег, и мы поспешили покинуть Эвон, чтобы не застрять до весны. Без лыж, к тому же. Ира героически вывела машину, я толкал сзади. Машина ползла, обдавая ноги снежной слизью и виляя задом. Подберите другое слово, если хотите. Рядом стыли могучие траки и не видать было ни неба, ни гор, ни обрыва. Так даже лучше, но спорить не буду…

Коржик с марихуаной достался Ире, но оказался слабоват, судя по тому, что мы благополучно съехали на равнину. Я не в обиде, но истина дороже. Музыка была тихая, как в приемной зубного врача. Французский пианист помогал переваривать гусиную печенку. Мы мчали по Колорадо, снежные вершины сияли, будто после евроремонта. Все по-домашнему. Банальность, но факт. Неподалеку проветривали бункеры для атомной войны. Где-то здесь был главный штаб. Коврики вытряхивали, лифты глубинные подметали. Ждали президента. Сейчас прилетит, выдвинет перископ над вершиной, станет крутить, осматривать глобус.

– Наши все спрятались? Тогда начинаем…

Может, как-то иначе, не буду спорить, или совсем наоборот, с той, другой стороны. Вылезешь из-под горы лет через десять, протрешь противогаз, и назад… рано еще. Тогда все и прояснится… А пока было празднично, как в первый день Пасхи. Хорошая примета, только бы не сглазить…

В Дуранго, где мы остановились, я проверил номер и задвижку на балконной двери. Потом снова пересчитал – сначала Иру, потом себя. Еще уточнил. Мелочей здесь быть не должно. Третьего я бы заметил…

В каньонах

На краю Большого (Гранд) Каньона торчит, вырываясь из плоского пейзажа, башня. За ней – пропасть, но отсюда она не видна и не угадывается. Только бодрое движение по дороге подсказывает – там что-то есть, уже близко. Иначе куда так спешить… Был это Северный Рим или Южный, я уже не помню. Рим – это обод, край. Заезжать на каждый Рим нужно с разных сторон: от одного края до другого – несколько суток пешего хода. Мы ехали в местном Шаттле (парковый автобус), позади мужской голос развлекал туристку из Европы. Десять лет он водит здесь группы по самым опасным тропам. Все здесь знает. И с другой стороны каньона – противоположного рима красот хватает. Но там он не был. Девять часов езды на машине. Зачем?

– О! – Говорила женщина с чувством. И еще раз – О-о!..

Зато нас не удивить. Мы были на обеих римах. Ира до сих пор не может решить, какой лучше. И мне вспоминаются оба сразу. Природа потрудилась на славу, даже с избытком, если рассчитывать на ее (то есть природы) известное к нам равнодушие. Обидно, конечно, но что поделаешь…

Факт тот, что мы это видели. Вообще, мы были везде, кроме Сада Дьявола, который не здесь, и вспоминается, непонятно к чему. Может, чтобы держаться от дьявола подальше? Или наоборот? У женщин свое, специальное отношение, не совпадающее с мужским. Не поддается поверхностному сравнению, в любом случае, дьявол один, а желающих пококетничать много. Прямо не признаются, но можете не сомневаться. О дьяволе мы жалеем, но здесь есть, чем его заменить. Каньоны способны ввергнуть в трепет. Только здесь. Возможно, где-то еще, но там опиум и автоматные очереди, а здесь отдельные комнаты отдыха (restrooms) с полотенцами для рук. И холодная кола в придачу, теплая теперь везде, даже там, где опиум и автоматные очереди.

Рассказ всего не может вместить, сказки, легенды и истории заполняют видимое пространство. И невидимое тоже – так нужно полагать. Гномы маршируют сквозь пропасти. Камбоджийские храмы прячутся в джунглях. Башни рыцарских замков строятся рядами. Все это почти не требует фантазии, лишь совсем немного, чтобы не спутать с реальностью. Виден трон короля Артура, или, если совсем расчехлить воображение, престол самого Повелителя Мира. Королевы, принцессы и другие приличные женщины бродят гурьбой, поют хором, собирают цветочки на дальних лугах. Отсылают возлюбленных на войну, обещают ждать. И веришь во все сразу.

Хорошо сейчас в конце лета, а в тумане или под снегом трудно представить. Зимой сюда не пускают, но время пока еще есть. Такова картина.

– О-ля-ля… – говорят французы за нашей спиной. Они умеют выразить мысль, зря не скажут. Как раз подъехала группа…