Амулет. Подземелья украденных сердец

– Что-то долго их нет, – тихо проговорил Рысь. – Пойдём-ка.

– Погоди! – Уна достала из мешка с мухоморами большой пластиковый пакет для мусора чёрного цвета.

– Что это? – спросил Рысь.

– Мы с Тараканом нашли неподалёку. Смотри!

Она разорвала его по шву, встряхнула, чтобы избавиться от оставшихся в нём сосновых иголок, и, как дождевик, надела себе на голову.

– Как тебе маскировка?

– Сойдёт. – Он мотнул головой, призывая её следовать за собой.

И они на цыпочках вышли из кустов.

Рысь подвёл её к сломанной скамейке, стоявшей у заросшей тропинки, ведущей в лес. Рядом со скамейкой примостилась урна. Вокруг неё были разбросаны окурки – всё-таки люди изредка бывали здесь.

Рысь указал на окурки:

– Выбери парочку, что посуше.

– Зачем? – не поняла Уна.

– Обсыпь себя табаком, – пояснил он. – Он перебьёт твой человеческий запах. Хотя б на время.

Уна послушно выполнила указание – подняла несколько окурков, раскрошила их в руках и обсыпала себя табаком с головы до пят.

– Ещё?

Рысь принюхался.

– Мало.

Уна подняла ещё несколько окурков, старательно растёрла их между ладошками и покрыла себя пахучими частичками.

– Лучше?

– Йу-у-у-ху! – тут же раздалось над их головами. – Уна! Мне определённо нравится этот попугай!

Таракан лихо спикировал на скамейку и соскочил с Васи.

– Ну-ка, тихо! – зашипел на него Рысь. – Что там?

Таракан звонко чихнул.

– Что вы тут такое делаете? Что это за запах?

– Достаточно, – сказал Рысь Уне и повернулся к Таракану: – Рассказывай.

– Там полно злыдней, – гораздо тише, но с тем же азартом и возбуждением ответил Таракан. Казалось, опасность его только раззадоривала. Он возбуждённо заходил туда-сюда по скамейке. – Мы сделали пару кругов. Потом за нами погналась сова. Еле ушли от неё. – Он довольно засмеялся.

– Ближе к делу. Волоты есть?

– Не, не видел, – замотал головой Таракан. – Зато я нашёл вход! – объявил он с гордостью.

– Отлично! Веди нас туда!

– Все за мной! – Таракан снова вскочил на Васю.

Уна подхватила мешок с мухоморами и засеменила за Рысем, который быстро шагал за летевшим на Васе Тараканом.

Шли они недолго. За чахлым кустиком, проросшим между пролётами забора, Таракан указал им на проём в два кулака шириной.

– Вот! – Гордости его не было предела.

Рысь обречённо вздохнул.

– Как мы туда пролезем? – спросила Уна, пытаясь просунуть голову в проём. – Даже я не могу. А Рысь больше меня.

– Да? – озадачился Таракан и стал сличать их размеры с размером проёма. – Он же вроде…

– Вроде, – передразнил его Рысь и стал разглядывать верх ограждения.

На некотором отдалении он увидел небольшое скрюченное дерево с одной ветвью, простирающейся над забором.

– Вот как мы туда попадём, – сказал он, указывая на дерево хвостом.

Уне вдруг снова стало страшно. Она аж прижала к груди мешок с мухоморами. Рысь посмотрел на неё.

– Я готова, – тут же отозвалась она.

Он опустился на землю, приглашая её садиться на его спину.

– На той стороне от меня ни на шаг, – сказал он девочке, когда та взобралась на него.

Она испуганно закивала.

– Тогда в путь!

Рысь в пару прыжков оказался на ветви дерева, ловко пробежал по ней и перепрыгнул забор, растворившись в густой темноте кладбища.

Глава 10

1

Центр кладбища, самая древняя его часть, где замшелые обелиски и заросшие склепы теснились друг к другу под сенью лохматых сосен, был освещён свечами и фонарями, расставленными среди могил и памятников. Этот тёплый свет превращал погост в милое и по-своему домашнее местечко, вызвавшее у Уны воспоминания о Рождестве.

Всё, что открылось перед ней, никак не было похоже на то, что рисовало её воображение. Стволы деревьев не скрежетали во тьме, не ухали неведомые птицы. Никаких скелетов и привидений в синеватом тумане, никаких исполинских чудовищ и вурдалаков здесь не было.

По узким дорожкам между захоронениями сновали разнообразные существа, преимущественно этворы. Совершенно не страшные, а скорее милые и довольно смешные. Как это и должно было быть на настоящей ярмарке, покупатели внимательно рассматривали разложенные прямо на могилах товары, выслушивали хвалебные речи продавцов, приценивались и шли дальше.

Какого добра здесь только не было! Сломанные чайники, пережжённые провода, всевозможные вилки и ложки, одни – почерневшие и погнутые, будто их жевал крокодил, другие – совсем новенькие, блестящие, словно их купили только вчера; рядами стояли пластиковые бутылки, банки; на холщовых тряпицах лежали бусы, пуговицы, крышки всех мастей, перегоревшие лампочки, пепельницы, прищепки и гнутые гвозди. Здесь можно было купить практически всё – будь то шнурки от ботинок, старая одежда, монеты или другая ненужная мелочь, выброшенная человеком или украденная у него.

Здесь и там можно было увидеть между могил неудачно изрезанные тыквы. Купленные перед Хэллоуином и испорченные неумелыми руками людей, одни из них теперь служили светильниками, другие раскупались посетителями ярмарки и тут же с удовольствием съедались.

Толпа гудела, этворы торговались, обменивались новостями, жаловались на соседей или просто глазели друг на друга или на непонятные штуковины, попавшие сюда из мира людей.