Амулет (Потревоженное проклятие)

- Чё ты провякал, козел?! - ко мне обернулось сразу несколько парней, коротко стриженных, одинаково одетых в спортивные костюмы и кожаные куртки. Было очень приятно наблюдать, как меняется выражение на их задницеподобных лицах - от презрительного превосходства, через растерянность, к животному страху! Все же оружие - это великая сила!

- Вы чё, шакалье, не поняли!? - заорал Пеклеванный, расталкивая ночных налетчиков. Я для пущей важности щелкнул курком, взводя его.

- Атас! - и братва сгинула, дробно топоча по мокрому асфальту. Тут же с металлическим лязгом громыхнуло что-то за машиной.

"Кунг!" - вспомнил я про двух взломщиков, терзавших замок. Но пока мой ослабленный болезнью организм среагировал, пока я очутился у открытой дверцы кунга, взломщики уже успели сделать свое дело, и теперь улепетывали со всех ног, таща на руках один из ящиков с сокровищами из кургана!

Я сунул наган в кабуру, крикнул Пеклеванному, чтобы он не отходил от машины, и бросился в погоню, - а что ещё оставалось делать?

Пацанам, напавшим на "Камаз", было в среднем лет по восемнадцать-двадцать, предармейский возраст, так сказать. Конечно, тягаться с ними в скорости мне, даже здоровому, было не по силам, но они волокли тяжеленный ящик, и у меня появился шанс. Нет, я не хотел догонять ночных грабителей, мне нужен был ящик, и поэтому я, оступаясь, все же продолжал бежать за мелькающими впереди ворами.

Ночные улицы Октябрьска казались вымершими - ни людей, ни машин. Мы петляли по дворам, пересекали перекрестки с отключенными, мигающими желтым светофорами. Будь я здоровым, я бы уже догнал их. Будь они без ящика, они уже убежали бы от меня. А так, у нас сохранялся паритет - я бежал за парнями, отставая шагов на двдцать, и ни я, ни они ничего не могли поделать с этой дистанцией...

Несколько раз я пытался крикнуть им, что буду стрелять, но пересохший рот не охотно произносил слова, а резкие порывы холодного ветра уносили то, что удалось выговорить, прочь.

Я совсем обессилел, и уже собрался доставать наган, как вдруг похитители, свернув в очередной двор, не бросились вдоль пятиэтажного дома дальше, а нырнули в подвальный вход.

"Ага! Попались!", - обрадовался я, добежал до распахнутой подвальной двери и решительно шагнул в кромешный мрак.

Странное дело - взломщики тащили ящик так шумно, что мне не составило труда в абсолютной тьме не потерять их. Неожиданно впереди блеснул свет, я увидел дверной проем, в который нырнули беглецы, и бросился за ними, щурясь от яркого света.

Я оказался в довольно большой, хорошо освещенной комнате, битком набитой людьми. На старых, продавленных диванах, креслах, стульях, скамейках тут сидели, лежали, даже спали парни, девчонки, от совсем молодых, тринадцати-четырнадцатилетних, до уже вполне взрослых, усатых мужиков и зрелых, ярко раскрашенных, девиц.

Брошенный похитителями ящик остался посреди комнаты, все, кто в ней был, уставились на меня не добрыми, и совсем не детскими глазами. В комнате было сильно накурено, причем в воздухе витал совсем не табачный дым, а на кривоватом столе, притулившемся сбоку, стояло несколько водочных бутылок.

Оттуда же, из-за стола, навстречу мне резко поднялся не высокий, ладно сбитый парень, неотрывно буравящий меня своими черными, как угли, глазами, казавшимися живыми на его неподвижном, смуглом лице.

Мягкой, кошачьей походкой парень, явный лидер в этой компании, вышел на средину комнаты и замер, не дойдя до ящика метра полтора. Все замолчали, стало тихо...

- Ты кто? - спокойным голосом спросил смуглолицый вожак: - Чего надо? На кой хрен ты сюда приперся, олень?

В моем ослабленном болезнью, погоней и всеми предыдущими передрягами мозгу не нашлось ни одной сколько-нибудь значимой мысли, ни одного достойного ответа, поэтому я молча вытащил из-за пазухи револьвер, ожидая, что эти страшноватые детки испугаются.

По рядам сидящих прошел ропот, многие опасливо зашевелились, кто-то сполз со стула на пол, за спины других.

- Так. - тихо сказал слегка побледневший вожак: - Ты представился. Теперь скажи, чего тебе надо?

Я молча кивнул на ящик. Парень напротив меня спросил у своих, не переставая сверлить меня глазами:

- Лысый! Мокрун! Вы принесли?

- Ну...

- Козлы! Я говорил, чтобы думали, когда на скачек идете? Уроды, мать вашу!

И, не меняя тона, мне:

- Дядя! Хватай свой ящик, и вали отсюда! Ствол твой, конечно, вещь авторитетная, тут базаров нет, но если чё, то и у нас найдется, чем ответить! Все, разбежались!

Ни черта он не боялся! Ни нагана моего, ни, уж тем более, меня самого! Я взбесился, а вожак уже повернулся ко мне спиной, как к пустому месту, и двинулся к своим. Я вытянул подрагивающую руку с револьвером и ткнул стволом в круглый, стриженный затылок смуглого:

- Стоять, щенок!

Он замер, одновременно замерли и все, кто находился в комнате. Я снова, как и некоторое время назад возле "Камаза", взвел курок, и в тишине щелчок прозвучал, подобно грому. Я кашлянул и начал говорить:

- Во-первых! Пусть двое возьмут ящик, вынесут его на улицу и ждут меня там! Во-вторых! Ты - пойдешь со мной! И в-третьих...