Амулет (Потревоженное проклятие)

Неожиданно в дверцу постучали. Я приблизился к стеклу, посмотрел вниз. У машины стояла ярко накрашенная, большеглазая девушка, лет восемнадцати-двадцати, одетая в куртку-"аляску". Осветленные волосы рассыпались по плечам, а рука с длинными ярко-красными ногтями требовательно стучала в дверцу:

- Э! Аллё!

Я опустил стекло и высунулся наружу:

- Что вам?

- До Пензы подбросите? В долгу не останусь!

Я замялся:

- Не знаю... Водитель придет, с ним поговорите!

- Ага... - разочаровано протянула девушка, отошла в сторону, закурила, посматривая на меня из-под длинных ресниц, в которых застряли комочки туши.

Пока она курила, вернулся Пеклеванный, держа в обеих руках картонные тарелочки с сосисками, политыми кетчупом. Я открыл ему дверцу, принял еду, и, откусывая сосиску, кивнул на окно:

- Тут подруга какая-то до Пензы просится!

- Да? - заинтересовался Саня, перегнулся через меня и поглядел в окно: - Вот эта, что ли? "Плечевая"! Возьмем? Ты вообще как, хочешь?

- Чего хочешь? - не понял я.

- Ну, потрахаться? Она же "плечевая", шлюха, катается по всей России, а за провоз натурой платит!

Я помотал головой:

- Нет, Саня, я пас!

Пеклеванный задумался, ещё раз поглядел в окно:

- А ни че бабуська! Ладно, ты не хочешь - как хочешь, а я возьму! Со мной в спальнике переспит! Ты как, не стеснительный?

Я покачал головой - делай как знаешь. Пеклеванный обрадовано засуетился, отложил тарелочку с недоеденной сосиской, выбрался из кабины и рысцой оббежал машину, устремившись к девушке. Они недолго переговорили, и улыбающийся водитель под ручку повел "плечевую" к машине.

- Знакомтесь! Сергей! Анжелика! - представил нас Пеклеванный, когда девушка залезла в кабину и устроилась посредине, между нами.

Я сухо кивнул, она протянуло руку, слегка оцарапала меня своими ногтями, томно взмахнув ресницами:

- Анжела!

- Ну че, народ! - продолжил улыбающийся Пеклеванный: - Надо обмыть знакомство! Где тут у меня? Ага! Вот она, родимая! Оп-па!

Он извлек откуда-то из-под сидения бутылку "Столичной", раздал нам разнокалиберные стаканы, ловко разлил водку:

- Ну, за милых дам!

Анжела кокетливо отставила мизинчик, и мне стало смешно аристократка, твою мать!

Мы выпили, закусили сосисками, Пеклеванный налил ещё по одной.

- Саня, тебе же завтра за руль! - напомнил я на всякий случай.

- Не боись, Серега! - подмигнул мне водитель: - Завтра все будет в ажуре!

Мы снова выпили, закурили, и Пеклеванный поинтересовался:

- Анекдот про "кальмарес" знаете?

Я промолчал - этому анекдоту было больше лет, чем мне, зато Анжела проявила к нему живейший интерес. Глядя на то, как заливисто она смеется, откидываясь всем телом, я вдруг подумал, что и она слышала его тысячу раз, вот в таких же кабинах, от такмх же шоферюг, вроде Пеклеванного, но все равно смеется и будет смеяться в следующий раз - это как часть игры, ритуала, подготовки к совокуплению - водка, анекдоты, сальные шуточки, потом в ход пойдут руки, и мне, пожалуй, придется пойти прогуляться - не буду же я сидеть тут, как дундук, наблюдая за их траханием!

Анжела тем временем уже расстегнула свою "аляску", под которой оказалась синяя эластиковая "олимпийка" с надписью "адидас", оголила коленки в сетчатых чулках. Пеклеванный выбросил бычок в окно, как бы незаметно полез Анжеле за пазуху, и я понял, что пора сматываться.

Подмигнув Пеклеванному, я громко обьявил, что иду за сигаретами, запахнул бушлат и спрыгнул с подножки кабины на мокрый асфальт, покрытый радужными бензиновыми пятнами. Анжела! Имя то какое-то профурсеточное!

Я обошел все ларьки и палатки, теснившиеся вокруг площадки для отдыха, лавируя между машинами, заглянул в местную забегаловку с претензиционным названием "ТрактирЪ", выпил стакан чаю без сахара, вышел на улицу, закурил, остро ощущая свою никчемность, и решил возвращаться - времени прошло достаточно, батальон можно было перетрахать!

В кабине "Камаза" горел свет. "Ага!", - подумал я: "Значит, закончили уже!".

На всякий случай я постучал в дверцу, не желая попадать в дурацкое положение. Мне открыли: раскрасневшаяся Анжела что-то поправляла в своем туалете, возвращая перекрутившуюся юбку на место, а на роже Пеклеванного можно было блины печь - так она лоснилась от удовольствия.

- О! Вот и Серега! Ну как там, снаружи?

- Дождик пошел! - угрюмо буркнул я, залезая в кабину.

- Да-а?! - деланно удивился Пеклеванный: - Пойду, посмотрю!

И прежде чем я успел остановить его, вылез из кабины и захлопнул дверь.

Анжела повернулась ко мне:

- Че, Серый, че ты тушуешься? Я девушка добрая, пользуйся, пока даю! Выпить хошь?

Я кивнул, чувствуя, что начинаю краснеть. Анжела разлила водку, сунула мне стаканчик:

- Давай, охрана! За знакомство! Как Саня сказал: За милых дам!

Мы чокнулись и выпили.

- А между прочим, Серый! Знаешь, какие бывают дамы? Не знаешь? Бывают: дамы, не дамы, и дам, но не вам!

Она захохотала, довольная своей остротой, и я вдруг подумал: "А чего я стесняюсь, как Наташа Ростова на балу? Что я, не мужик? Как говорила моя Катерина: "Все мужики - кобели!". Ну и я буду кобелем - как все!".