Амулет (Потревоженное проклятие)

Я поднялся, мы вытащили груз на берег, оттолкнули уже примерзшую лодку, течение подхватило её и спустя минуту она скрылась во мраке...

Загрузили "Камаз". Пеклеванный запер кунг, мы залезли в холодную кабину, и тут мне на глаза попался портфель Судакова, лежащий на сидении.

- А ну, включи-ка свет! - скомандовал я водителю, отщелкнул замок и вывалил содержимое портфеля на разосланное на сидении одеяло.

Вещи, еда, полотенце... Рыба, купленная в Переволоках... Несколько печатей, подушечка для них, связка ключей, в одном я безошибочно узнал ключ от своей квартиры, и бумаги - три пластиковые папки с синим обрезом. Все, больше в портфеле ничего не было.

Я наугад вытащил из одной папки несколько листков - учредительные документы какого-то АОЗТ "Максуд", бланки, накладные, чековая книжка. В другой папке лежала та самая, уже знакомая мне карта, распечатанное на принтере описание кургана, сделанное Профессором, и деньги, доллары, тысяч пятнадцать, наверняка те самые, Николенькины...

Третья папка содержала одну-единственную бумагу, "Договор №...". Я вчитался в текст: "Данный договор, заключенный между охранной фирмой "Залп" с одной стороны, и АОЗТ "Максуд" с другой, о том, что...".

Вообщем, "Максуд" арендовал у "Залпа" машину, наш "Камаз", с водителем и охранником, для перевозки сельхозпродукции, на десять дней, и уплатил за это двадцать миллионов рублей. От "Залпа" договор подписал Гречников, от "Максуда" - какой-то Логинов М.К...

Я сложил все Судаковские вещи назад, оставив только уже проштампованную накладную, в которой надо было лишь проставить число, договор, и деньги.

- Делить будем? - тревожно спросил водитель, жадно поглядывая на пачку долларов у меня в руках. Я молча отсчитал семь с половиной тысяч, протянул Пеклеванному, вылез из машины, сунул в портфель пару тяжелых голышей, раскрутил его, и уже собирался метнуть в реку, как сзади раздался голос водителя:

- Стой! Лучше сожги!

Я повернулся. Он подбежал ко мне, запыхавшись:

- Вдруг случайно кто выловит! А после огня один пепел остается! Давай, я солярочки плескану!

Мы сожгли портфель со всем содержимым, Пеклеванный ногой разметал пепел и золу, а металлические застежки портфеля запиннул в воду.

- Все, теперь ништяк! Ну, поехали, что ли?

Мы залезли в кабину, а я все думал - уж очень знакомая фамилия Логинов!

Стоп! Логинов... Логинов! М. К. - Максим Кузьмич! Это же Паганель!

Я окончательно запутался. Пеклеванный, с тревогой глядевший на меня, вопросительно мотнул головой, мол, чего ты?

- Получается, что машину у "Залпа" арендовал Паганель... - вслух сказал я, закурил, и начал рассуждать дальше: - Мы забираем в Ряжске сотрудника этого АОЗТ, который оказывается Судаковым, и едем за сокровищами, оставшимися в кургане... То есть Паганель отправляет Судакова за ними! Выходит, с самого начала за всем этим стоял Паганель, который был в сговоре с убийцей Судаковым! А "Максуд" - это Максим и Судаков!

Я почувствовал себя очень плохо - добряк археолог, нелепый, неуклюжий, всегда бодрый и веселый Паганель - главарь мафии, убивающей археологов и присваивающей их находки! Как-то не вязалось все это - ведь он лазил с нами в овраг, отсасывал яд из раны у Бориса, а как искренне он переживал смерть Леднева и увечье Профессора! Неужели все - игра, заранее разработанный план, гарантирующий стопроцентное алиби?!

И если так, выходит, что у них все бы и получилось, не окажись случайно нанятым охранником я! Или не случайно?

Пеклеванный завел двигатель, прогрел его, мы развернулись и поехали назад, к Куртамышу, а я все думал, размышлял, прикидывал и так, и эдак, невольно проникаясь опасливым уважением к замыслам Паганеля. Такой бы ум да на хорошие дела!

* * *

Пеклеванный гнал "Камаз" всю ночь, и лишь доехав до Челябинска, остановился поесть и поспать. Дорогой мы почти не разговаривали - я, механически глядя на летящую за окном тайгу, все вспоминал, взвешивал, раскладывал по полочкам события двухмесячной давности, а Пеклеванный, по моему, просто боялся лишний раз заговорить с "мокрушником".

Проспали мы до двенадцати дня, вернее, спал только водитель - я как не старался, но уснуть так и не смог - меня страшила даже сама мысль о том, что я во сне нечаянно смогу положить руку или ногу на то место, где в течении двух с лишним суток сидел Судаков...

Было мне очень скверно - я как-будьто заболел, а может так оно и было, меня знобило, то ли от холода, то ли ещё от чего...

Когда тронулись дальше, Пеклеванный, с тревогой посматривающий на меня, вдруг протянул руку и потрогал мой лоб:

- Серега! Да ты горишь весь! Ты че, в натуре, заболел?

Я пожал плечами.

- Ты давай эта... Долбани водяры, закутайся - и спать! Носки шерстяные взял в запас? Ну, вот, разуйся, одень носки - и давай, отбой!

Я вытащил из сумки водку, одеяло и носки, связанные мне мамой - белые, с коричневой коемочкой. Почему-то вид этих носков совсем выбил меня из колеи - знала бы мама, когда вязала, что её сынок оденет носки через двенадцать часов после того, как совершит убийство!