Амулет (Потревоженное проклятие)

Мы выбрались из палисадника, прокрались мимо огорода, и аккуратно перелезли через забор, выходящий на реку, блестевшую внизу, под горкой.

Из-за дальнего леса взошла тем временем огромная, багряно-красная, полная луна, осветив все вокруг, и предметы сразу отбросили угольно-черные тени.

По мощеной белым кирпичем дорожке мы пробирались мимо корявых, голых яблонь к дому. Дым из трубы пошел силнее, поднявшийся ветер закручивал его в кольца, рвал, размазывал по небесной черноте, словно замазку.

Ставни на окнах, смотрящих в огород, оказались пригнанными так же тщательно, ка и на фасаде, но между окнами обнаружилась узкая задняя дверь. На невысоком, в одну сткпеньку, крылечке виднелись свежие следы.

- Что будем делать? - спросил Борис, нагнувшись к самому моему уху. Я пожал плечами, осторожно вытянул руку и надавил на дверь. Заперто изнутри.

- Может, попробывать вскрыть? - так же тихо спросил искатель. Я отрицательно покачал головой:

- Вдруг он вооружен! Бесшумно вскрыть все равно не получиться, а открывать дверь для того, чтобы нарваться на пулю... Надо ждать!

Мы осторожно выбрались из огорода, и вернулись к дому художницы. Труба продолжала дымить, и все также горел на мансарде профессорского дома едва заметный свет...

- Как в известной байке: "Я медведя поймал! Так веди его сюда! Не могу! Почему? А он не пускает!" - невесело проговорил Борис.

- Скорее уж подошло бы: "И видит око, да зуб неймёт!". - ответил я, доставая сигареты.

Неожиданно Борис присел, увлекая меня за собой, и указал рукой на мансарду. Свет в окне потух!

- Может, спать ложиться? Поздно уже? - предположил я.

- Нет! Он хочет выйти! Я чувствую! - Борисом вновь овладел охотничий азарт, а его правая рука тискала в кармане рубчатое тело "лимонки".

- Давай к огороду Профессора! - прошипел искатель мне в ухо, и мы, чуть не на четвереньках, побежали вдоль забора.

У того места, где до этого перелезали забор, Борис остановился:

- Все! Дальше не пойдем! Он наверняка пойдет по дорожке - следов меньше! Тут мы его...

Ждать пришлось долго. Судаков, если только это был он, явно никуда не торопился. Да и куда ему было идти на ночь глядя?

Скрип открываемой двери показался мне преувеличенно громким в стоящей вокруг какой-то неземной тишине.

- Идет! - стиснул мою руку Борис, вытащил из кармана гранату, с металлическим хрустом выдрал кольцо, зажав чеку пальцами. Я испуганно уставился на искателя, он только отмахнулся:

- Так надежнее!

Вскоре послышались тихие шаги. По дорожке между яблонями двигался плохо различимый силуэт человека, одетого в темное. Не доходя до нас, притаившихся в тени забора, пяти метров, человек неожиданно свернул направо и начал удаляться, направляясь к дальней стороне огорода.

Борис прошипел сквозь зубы какое-то ругательство, и пополз вдоль забора. Я чертыхнулся про себя, и последовал за ним.

Человек между тем отворил не замеченную нами калитку, вышел на тропинку и быстро начал спускаться по гору.

- Упускаем! - выдохнул Борис, вскакивая: - Серега, давай, побежали!

Мы в кромешной тьме - луну скрыло набежавшее облако, бросились в погоню за ускользающим Судаковым. Стараясь бежать как можно тише, что бы он не услышал нас раньше времени, мы все же выдали себя - Борис запнулся в темноте за сухой бодыль лопуха и полетел вперед, перевернулся через голову, громко матюкнувшись!

Нам уже было видно силуэт Судакова, маячивший в самом низу горки. Вот он обернулся, вот заметил нас, и тут же стремглав бросился бежать! Последние мои сомнения рассеялись - только преступник, человек с нечистой совестью, следуя поговорке: "Береженого Бог бережет!" будет шарахаться от всех и от каждого!

Мы, уже не таясь, наддали, несясь под гору, как на крыльях. Свистел в ушах ночной студеный воздух, порскали из пожухлой травы какие-то мелкие ночные птахи, а мы все ускоряли свой бег.

Судакову вроде бы некуда было деваться - впереди изогнулась река, и только взобравшись вновь на гору, он смог бы улизнуть.

- Стой, сука! - заорал Борис, делая чудовищные прыжки. Судаков метнулся было вправо, потом вдруг резко изменил направление и бежал теперь к темнеющим ивам, склонившимся над водой. Мы не видели за деревьями того, что увидел он - через неширокую в этом месте Угру были переброшены "клади" - узкий, почти лежащий на воде мостик без перил, старый, как бабка Пустыриха.

- Уходит! - опять закричал Борис, и мы поднажали. Судаков уже ступил на "клади", слышно было, как его ботинки стучат по мокрым доскам.

Но и нам до мостика было рукой подать! Борис первым ворвался на непрочный настил, и ту случилась беда. Добежав почти до того берега, искатель поскользнулся и слетел в холодную октябрьскую воду!

Я подбежал к Борису, помог ему выбраться на доски. С искателя ручьями лилась вода, мало того - он по прежнему сжимал в руке гранату!

Мы потеряли драгоценные секунды, Судаков уже несся, сломя голову, по заречному лугу, на котором виднелись стоги оставленного на зиму снега.