Амулет (Потревоженное проклятие)

- Вперед! - упрямо прохрипел Борис, и зашлепал вверх по пологому берегу. Бежать в мокрой, сразу отежелевшей одежде ему было неудобно, я вырвался вперед, но догнать стремительно несущегося Судакова у нас уже не было никаких щансов.

- Эх, жалко, не доброшу! - кричал Борис, потрясая гранатой: - Все равно бежим, Серега! Загоним его, никуда не денется, скотина! В рот ему ноги, трах-тарарах!

На бегу я пытался рассуждать. За нешироким лугом темнел лес, посредине которого угадывалась просека. Судаков мог бежать только туда - вломись он в лес без дороги, мы вдвоем быстро бы его настигли. Но убийца почему-то уклонялся левее, приближаясь к копне сена недалеко от леса.

- Быстрее, Серега! - вопли Бориса, как мне казалось, должны были перебудить все Корьёво.

- Не ори, дыхание сбиваешь! - крикнул я ему, а Судаков тем временем добежал до копны и с ходу зарылся в нее, что-то ища в сене.

До него оставалось буквально сто метров, когда бывший археолог выволок из сена черный, блестящий никелем мотоцикл!

- Борис, гранату! - отчаянно закричал я, понимая, что - все, не догнали! Но искатель слишком сильно отстал от меня, и ни один человек в мире не добросил бы тяжелую "феньку" с того расстояния.

Рыкнул мотоцикл, и как на зло, завелся с первого "пинка"! Судаков вскочил в седло, плеснула светом фара, и ровный рокот мотора начал удаляться, а спустя несколько секунд "мистер Рыба" скрылся во мраке, сгустившимся на просеке.

Я остановился, тяжело, с надрывом дыша. "Все же надо бросать курить!", - мелькнула в голове мысль: "Дыхалка совсем никуда!".

Подбежал злой, тоже запыхавшийся Борис:

- У, гад! Ушел! Обштопал нас, как сосунков, и ушел! Сволота! А ведь могли бы грохнуть его! Э-эх!

Я выпрямился, посмотрел на сыплющего ругательствами искателя:

- Борь, что с гранатой-то делать?

- Да это-то фигня! - отмахнулся он: - Кольцо на место вставить, и делов-то!

Борис сунул руку в карман, пошарил там, потом удивленно-испугано глянул на меня, снова, как и во время нашего путешествия на телеге, сверкнув белками, и полез левой рукой в другой, правый карман.

- С-серега, нету!

- Чего нету? - похолодел я.

- Кольца... Е-мое, потерял, когда бежали!

Я испуганно уставился на Бориса:

- И что теперь?

Искатель решительно рубанул воздух рукой:

- Что делать, что делать!.. Бросать придется! Давай, пошли подальше, в лес, а то у меня рука замерзла, нету сил чеку держать!

Мы, снова бегом, помчались через луг к лесу. По просеке, как я и думал, проходил грязный проселок, по которому уехал Судаков. Разбрызгивая жидкую грязь, мы со всех ног побежали по нему подальше от Корьево, чтобы шум взрыва не был очень слышен в деревне.

- Не могу больше! - простонал минут через десять Борис: - Руку судорога ведет, боюсь, не удержу! Ой!

Раздался ощутимый, металлический щелчок - сработал взрыватель. Борис с криком размахнулся, кинул гранату вперед, и в прыжке свалил меня, накрывая свои телом. Я от неожиданности не успел среагировать, и пропахал лицом мокрую землю на обочине. Сверху на меня всем своим не малым весом навалился Борис, и тут так шарахнуло, что у меня заложило уши!

- Все! - сказал Борис, сел в лужу - ему, мокрому, было теперь все равно, и тоскливо глядя на луну, сказал: - Другой возможности больше не будет! Судаков ушел...

Грязные, мокрые, мы вернулись В Корьёво. Лена только руками всплеснула, и тут же начала хлопотать на счет помыться. Загремело выволакиваемое из чулана огромное жестяное корыто, Борис был отправлен греться рубкой дров для кипечения воды, а я, как более сухой - на колонку, за самой водой...

Через пару часов, помывшееся, "сугревшиеся" стопочкой "смородиновки", облаченные в просушенную на печи одежду, мы сидели за столом, и Борис в лицах рассказывал, как он, "стралей угро, вместе с товарищем капитаном...". Почему Борис присвоил мне титул выше, чем у себя, я так и не понял...

Утром, разбуженные истошными воплями петуха, мы быстро позавтракали и взялись за топоры.

Борис, как почти деревенский житель, возглавил рубку дров, а я был, что назывется, на подхвате, но час спустя мне надоело выполнять его указания: "Тащи вон ту корягу!", или "Наколотые дрова складывай у сарая!", и я тоже ухватился за тяжеленный колун.

К обеду мы перекололи все, что нашли, и довольные, с законным чувством гордости за хорошо выполненную работу, зашли в дом обьявить хозяйке, что сдержали вчерашнее обещание.

Лена встретила нас пельменями - прощальный обед! Признаюсь честно, на что уж я, любитель этого блюда, пробовал разные виды пельменей, но такие, как приготовила художница, мне есть ещё не приходилось!

Мы с Борисом умяли каждый штук по пятьдесят, а довольная хозяйка все подкладывала, приговаривая:

- Еште, ребята, еште, пельмени - еда для настоящих мужиков!

Прощались мы долго. Борис подробно объяснял, где он живет, и как к нему доехать - Лена заинтересовалась некоторыми рецептами приготовления самогона, которые знала Светлана, сестра Бориса.

Уже на крыльце, перед тем, как окончательно покинуть гостеприимный дом художницы, я не удержался и тихо спросил у Бориса:

- Может быть, дать ей мой телефон?