Амулет Судьбы

— С тобой нелегко было справиться, — начал старик после небольшой паузы. В его голосе слышался упрек. — Я приступил к делу с самого утра: и воды налил на пол в ванной, и сделал так, чтобы ты поперхнулся за завтраком. Но ты не поскользнулся на полу, а что касается еды, которой ты должен был подавиться, так ты преспокойно прокашлялся. И так весь день. С ума можно было сойти!

— Примите мои извинения, — язвительно бросил Филипп, его раздражало, что Мортимер говорил о его смерти с таким равнодушием, как будто речь шла о погоде. — В следующий раз позволю убить себя с первого раза.

Мортимер пропустил его слова мимо ушей и продолжил:

— В конце концов мне стало ясно, что одному тут не справиться, и я обратился за помощью к Люциферу. У него ведь передо мной должок за прошлый раз, помнишь?

— Должок? — фыркнул Филипп, услышав это слово. — Интересно, за что? Вы же лишили жизни не того мальчика, что было нужно!

— Люциферу был нужен преемник, и он получил его. Ты

былне тем, кем нужно, но ты сталтем, кем нужно, Филипп. Вижу, что ты не забыл уроков старика Дьявола. — Мортимер изучал шишки на лбу у Филиппа. — Поэтому я не пришел сам встретить тебя. Боялся, что не согласишься пойти со мной, а выберешь лестницу, что ведет в Рай. Пришлось попросить Сатину. Я предполагал, что ей с легкостью удастся заманить тебя сюда. И я не ошибся.

— Я вовсе его не заманивала, — запротестовала Сатина. — Филипп пошел со мной сам.

— Только посмотрите! — Мортимер удивленно поднял брови. — «Филипп пошел со мной сам». Люцифер обрадуется, когда об том узнает.

— Кажется, мы начали с услуги, которую вы оказали Люциферу, — вмешался Филипп, стараясь спрятать покрасневшие щеки. — Так каким образом он вернул вам «должок»?

— Он попросил одного из своих демонов-варгаров вызвать сильнейшее ненастье, — прозвучал ответ. — Гром и молния наконец-то справились с тем, что не удавалось мне. Хотя и здесь все прошло не очень гладко. Пришлось пустить в ход мою старую косу, чтобы дерево упало в нужную сторону. Чуть сам жизни не лишился!

Господин Смерть захихикал над собственной шуткой, и от этого смеха на голове и руках Филиппа волосы встали дыбом. Голос Мортимера был хриплым, сухим и пугающе холодным и напомнил Филиппу об осеннем ветре, перебиравшем сухие листья за окном. Голос был безжизненным.

— Но зачем? — спросил Филипп. — Зачем я вам здесь понадобился? И почему так сложно было забрать меня?

Смех Мортимера тут же стих, как будто где-то выдернули вилку из розетки.

— На оба вопроса один ответ, — проговорил он, опуская чашку на стол.

Филипп заметил, что рука его подрагивает.

— Причина, по которой тебе удавалось так долго оставаться в живых, и есть причина, по которой ты мне понадобился.

Мортимер глубоко вздохнул и опустил веки. Он не открывал глаз так долго, что Филиппу показалось, что старик заснул. Но веки снова разомкнулись, и Мортимер обратил на Филиппа взгляд, полный печали.

— Украден мой амулет.

— Ваш амулет? — повторил Филипп в недоумении, и глаза скользнули на грудь Мортимера, где на серебряной цепочке обычно висела одна из двух великих игральных костей, имевшая сотню граней. Амулет Смерти — Амулет Судьбы. Тот, что отмеряет срок жизни человека. Цепочки на месте не было. Как и самого амулета. — Когда это случилось?

— Уже прошло две недели. Сначала я подумал что он потерялся, что я его случайно куда-то положил. Я обыскал весь дом, прежде чем обнаружил это.

— Обнаружил что? — спросила Сатина.

— Что входная дверь приоткрыта. Кто-то заходил сюда. Кто-то проник в дом и украл мой амулет, пока я спал.

— У вас есть какие-либо предположения?

Мортимер пожал плечами.

— Никаких. Но этот кто-то прекрасно меня знает. Знает мои привычки. Дело в том, что я ложусь спать только один раз в году. Тридцать первого апреля, когда весна по-настоящему вступает в свои права и Вита работает в полную силу — природа пробуждается, а я погружаюсь в глубокий сон. Ты же помнишь Виту, Филипп?

Филипп кивнул. Конечно, он помнил Виту. Она приходилась Мортимеру сестрой-близнецом. Филипп встречался с ней однажды во время своего прошлого пребывания здесь. Вита вернула его к жизни. Она и была самой Жизнью.

То, что Мортимер только что сказал, озадачило Филиппа, и он пересчитал месяцы на костяшках пальцев. Январь, февраль, март, апрель. Он был прав. В апреле только тридцать дней. И вдруг к нему в голову пришла еще одна мысль.

— Вы упомянули, что амулет украли две недели назад, — сказал Филипп. — Но апрель был полгода тому назад.

— Да, у вас, — ответил старик. — Но здесь, если ты не забыл, время течет иначе.

— Да, точно, — признал Филипп, немного огорчившись, что сам не додумался до этого. Он ведь только что выяснил, что у них на земле не было тридцать первого апреля. Конечно же, время здесь шло по-другому. Здесь все было не так.