Амур с оптической винтовкой

Леха, к тому времени изрядно поплывший, сердиться на жену не мог. Возражать – почти тоже. Они поспешно свернули холостяцкую гаражную вечеринку, Артем дворами поехал домой, Леха под руку с Мариной отправился к себе.

А дома Наташа – милая, спокойная, не требующая объяснений, не называющая его капитаном и гадом. Встретила, поцеловала, предложила ужин, быстренько скользнула в постельку под одеяло и затихла, дав ему возможность принять душ, побриться, посидеть с кофе на кухне в одиночестве, как он любил.

Бесподобная же женщина, сделал он вывод на последнем кофейном глотке, упрекнуть не в чем. Только вот…

Побрел бы он так за ней послушно с холостяцкой вечеринки, явись она туда с бранью? Пошлепывал бы по заду, подмигивая при этом опешившему другу?

Ой, вряд ли! Да она бы и не пошла за ним. Она бы послушно сидела дома и ждала. Очень послушная. Очень…

Он вымыл кофейную чашку, турку, убрал коробку с кофе в шкаф, встал возле подоконника, уставился в черный квадрат окна. Он бы абсолютно черен, ни единого проблеска света за стеклами. У галактики, что ли, выходной? И люди? Где вы? Почему свет не горит в ваших окнах? Не такое ли окно пытался изобразить знаменитый художник, забыв при этом про оконный переплет? Может, не успел нарисовать что-то еще, отвлек кто-нибудь? И шуму сколько наделал со своим шедевром.

Он вот лично – Григорьев Артем Николаевич, тридцати пяти лет от роду, симпатичный спортивный малый, дослужившийся до капитана, раскрывший не одно гнусное преступление, веривший в искреннюю дружбу и заблудившуюся на пути к его душе любовь, не видел ничего шедеврального в черной пустоте, очерченной границами его оконной рамы. Для него это было ничто! Отсутствие жизни.

Может, он болван? Тупой? Недалекий? Поэтому и в чувствах Натальи до сих пор не разобрался и не понимает, что ею движет. Чем обусловлена такая ее терпимость? Его же нелегко терпеть. Его даже взбалмошная Тина не смогла вытерпеть. А той вообще все было по барабану.

Вспомнив бывшую девушку, он вдруг затосковал. Ему было с ней неплохо. Временами она, конечно, вела себя паскудно, но в основном у них в доме было шумно и весело. И он чаще улыбался. А сейчас…

Сейчас он вдруг стал серьезным, стабильным, тянулся к планке респектабельного. Только планку эту он не сам для себя задрал. А кто? Наталья?

Дорогой дружище, будто почувствовал его душевную маету, позвонил.

– Спишь? – спросил с сонным зевком.

– Нет.

– И я нет.

– Маринка сильно ругалась?

– Ладно тебе! – фыркнул Леха. – Устрашение одно. Все нормально… Тут я подумал чего… Алиби-то у пацана, скорее всего, липовое.

– Почему?

– Так сам говорил – девчонка по двору к нему бежала.

– Может, не она?

– Как же! У них в доме каждая вторая высокая, стройная блондинка! Коллеги ее тоже так описали. Так вот бежала-то она, скорее всего, по его вызову. Налицо сговор. А зачем?

– Дружка отмазать?

– А зачем? – настырно повторил Леха. – Я понимаю, что мать он не трогал. Не той закваски наш Ростовский. Где был-то ночью? Чего молчит? Есть что скрывать?

– Возможно.

Артем прислушался. В спальне зашуршало, хлопнула дверца шкафа, поднялась какая-то странная суета. Непонятно…

– Слышь, Тёма, мы с тобой пока своими соображениями делиться ни с кем не станем. Но чую одним местом, не так просто дело.

– Может, ты накручиваешь?

Артем выглянул из кухни в коридор. Дверь в спальню была широко распахнута, и там горел свет. И Наталья, одетая в джинсы и черную шерстяную кофточку, ловко швыряла в распахнутый чемодан свои вещи с полок шкафа.

Ничего себе! Бунт? Может, будет скандал? Или уйдет тихо, смиренно улыбнется и уйдет? Он даже не знал, что для него предпочтительнее.

Артем на цыпочках вернулся в кухню. И повторил уже громче, не боясь ее разбудить:

– Может, ты накручиваешь, Леха? Может, зря?

– Ты прямо как наш полковник сейчас заговорил. Просто слышу его голос на завтрашнем совещании. Так и скажет, сто пудов!.. Может, и зря, – с раздражением отозвался друг через мгновение. – Только непонятно мне, друже, на что пять лет пила неработающая нигде баба? На что содержала сына, платила за квартиру? А квартира под сто квадратов! И за что ее все-таки убили? Для кого она стала вдруг угрозой?..

Глава 6

Ресторан работал. Несколько столиков обслуживались и на улице, невзирая на вечернюю прохладу. Четыре, насчитал Роман. Четыре деревянных квадратных столика, накрытых белоснежными скатертями, придавленными сверху квадратом толстого стекла, чтобы тонкая ткань не улетала вместе с приборами. Ни один из столов на улице не был занят, и официант, обслуживающий их, заметно скучал, привалившись широким плечом к ресторанной стене. И без конца посматривал на часы, дожидаясь конца смены, когда можно будет все начать убирать с улицы.

Рома заглянул внутрь. Почти все места были заняты, но было тихо, чинно, звучала легкая музыка. Барную стойку красного дерева облепили посетители, кому не досталось места за столиками.