Анабасис во времени

Из скрытых динамиков полилась приглушенная мелодия «Шехеразады» Римского-Корсакова, и под аккомпанемент нежных звуков сказительница завела «Историю о носильщике и девушках Багдада». Биллингс жадно вслушивался в слова, голос Шахразады струился, словно сотни золотистых лепестков. Позади напирала толпа, пришедшая поглазеть на выставку. Человеческая масса оттеснила Биллингса вплотную к бархатному шнуру, отделявшему экспозицию от остального пространства музея, но он не обращал на это ни малейшего внимания.

- А именно, был человек из носильщиков, в городе Багдаде, и был он холостой; и вот однажды, в один из дней, когда стоял он на рынке, облокотившись на свою корзину, вдруг останавливается возле него женщина, закутанная в шелковый мосульский изар...

«Да, да, - мысленно вторил ей Биллингс, - я хорошо помню эту «Ночь». Ты уже начинала рассказывать ее, помнишь? А еще я никогда не забуду девушку с удивительными глазами, «обрамленными длинными ресницами, что нежна очертаниями и совершенна по красоте» - девушку, которая в своем очаровании почти не уступает тебе. Настоящей тебе, Шахразада, а не твоему аниманекену. Хотя изначально ты во многом походила на куклу. Живую, дышащую куклу, что могла стать и стала бы моей, не вмешайся непреложные законы времени и синебородый султан из Минувших Эпох. Покажи мне перстень - знаю, он по-прежнему горит на твоем пальце. Волшебный перстень с печатью Сулеймана, грозы всех джиннов. Яви мне свою дивную улыбку. Подними свои чудные ресницы, чтобы я смог еще раз полюбоваться твоими фиалковыми очами. Обожги меня своим дыханием и дай почувствовать жизнь - жизнь, знакомую тебе по сказочным временам, где царствуют мамлюки, шейхи и визири, где добрые и злые джинны соседствуют с ифрита-ми. Вдохни в меня жизнь, Шахразада, чтобы я захотел жить дальше. По канону, ты поведала султану тысячу и одну сказку. Но мне-то лучше знать. В действительности, сказок было тысяча две. И тысяча вторая - моя самая любимая...»

А именно, был человек по имени Биллингс, и был он холостой путешественник во времени, работавший на «Ани-манекенс инкорпорейтед»; и регулярно странствовал он в земли Минувших Эпох, и похищал важных исторических персон, и доставлял их в будущее, чтобы Большой Пигмалион, электронный чародей, смог сделать факсимильные копии по образу и подобию их; и копии ходили, разговаривали, смеялись и плакали, как настоящие. И вот однажды наш путешественник отправился в эпоху мускуса, алойных деревьев и ивовых вод, в эпоху злых и добрых джиннов, султанов, сералей и дочерей визиря... и там влюбился...

1. ПОХИЩЕНИЕ

Сераль охраняли два темнокожих великана-евнуха, вооруженных длинными ятаганами; наготу стражей скрывали набедренные повязки, сильно смахивающие на подгузники. Первый великан застыл в освещенном лампами коридоре, неподалеку от занавешенного пологом входа в сераль, куда четверть часа назад прошла девушка. Второй караульным застыл у двери.

Облаченный в длинный, до пола, халат из синтезированной ткани, с постоянно разматывающимся тюрбаном на голове, Маркус Н. Биллингс осторожно высунулся из-за колонны, где коротал время в ожидании, пока добыча заснет. Решив, что час пробил, он прицелился из вшитого в рукав халата морозителя, запястьем активировал сенсорный курок и превратил первого стражника в ледышку. Бесшумно ступая туфлями из синтезированного материала по толстому ворсу ковра, Биллингс двинулся к следующей мишени.

Он до сих пор ничем не выдал своего присутствия, но теперь разоблачения было не избежать. Морозитель - единственное оружие, которое дозволялось брать с собой похитителям исторических персон, - действовал лишь на коротком расстоянии, а с трех-четырех метров мог поразить разве что амбарную дверь или нечто, не уступавшее ей габаритами. Биллингс успел проделать половину пути до второго евнуха, когда тот вдруг обернулся. При виде чужака он выхватил ятаган - лезвие рассекло воздух со свистом, от которого кровь стыла в жилах. Биллингс не стал тратить время на пустые объяснения, ибо никто из мужчин, за исключением султана, не смел приближаться к сералю, и продолжил шагать вперед, целясь великану в грудь.

- Кем бы ты ни был и откуда ни явился, остановись, иначе я порублю тебя на куски, а внутренности скормлю псам!

Биллингс ускорил шаг, опасаясь, что воплями великан поднимет тревогу. Однако этого не произошло - уверенный в собственном превосходстве, евнух двинулся на противника, занес ятаган и наверняка исполнил бы угрозу, не окажись Биллингс проворнее. Когда до цели оставалось пару шагов, он активировал морозитель. Евнух выронил свой ятаган и ледяной статуей повалился на пол.