Анастасия. Дело о перстне с сапфиром

— … потому что до сих пор влюблен в глупую барышню, которой вскружил голову первым же явлением перед ней, — не без злости закончила я ее фразу. — Елизавета Николаевна, вы сами-то себя слышите?!

— Лизонька, права Настасья-то, права! — неожиданно поддержал меня Петро. И ведь так стоял за одной из колонн, что я даже не заметила. — Что прошло, то — прошло.

— Знаю я, — глухо откликнулась матушка. Подошла к лестнице, села на ступеньку. — Жалость это. Смотрю на него, а вспоминается, каким был.

— Да он и сейчас ничего! — многозначительно хмыкнула я. — Плечи. Грудь. Живот….

— Настя! — вскинулась матушка, тут же забыв о своих страданиях.

— Его раздевали при мне, — небрежно пожала я плечами. — Выглядит — великолепно, но Фарих — лучше.

— Замуж ей пора, раз уж на раздетых мужчин заглядывается, — шутливо заворчал Петро, помогая матушке подняться. — Бесстыдница!

— Я должна была присутствовать, — едва сдерживая улыбку, попыталась я 'оправдаться'. — На одежде могли быть улики. — Потом закатила глаза и добавила, с придыханием… — Живот плоский. Бедра узкие….

— Настасья! — рыкнули они одновременно.

— У меня два часа на сон, — попятилась я. — Вы тут теперь сами, — добавила, уже поднимаясь по ступенькам.

Устала. Устала до желания упасть там, где стояла, закрыть глаза и не помнить ни о чем….

— Спасибо… — голос матушки догнал, когда я уже свернула за угол.

Мысль вернуться мелькнула и… сбежала, сдавшись перед навалившимся: я сделала все, что могла….

Я еще помнила, как разделась, умылась, надев с помощью Лалы ночную рубашку, направилась в спальню….

— Настенька, пора вставать….

— Который час? — не открывая глаз, спросила я у тормошившей меня матушки. — И почему вы не ложились?

— Половина восьмого. Не ложилась, потому что выбирала платье, в котором пойду в Ратушу, — до обидного бодро ответила она. — Самюэль прислал вестника, заберет тебя в восемь.

— Значит, в Ратушу, — все так же, с закрытыми глазами, откинула я одеяло. Села, опустив ноги. — Тебе никогда не хотелось бросить все и исчезнуть? Так, чтобы при всем желании не нашли?

— Однажды я так и сделала, — шутливо поцеловав меня в нос, засмеялась она. — Но тебя я воспитала неправильно.

— Прикажите приготовить кофе покрепче, — с трудом разлепив веки, попросила я матушку. Посмотрела на нее сонно… такую свежую, веселую. — Фарих в четыре будет в Ратуше. Это я Вам обещаю.

— Знаю, — присела она передо мной на корточки. — Я написала ему и уже получила ответ.

— Даже так! — мгновенно 'проснулась' я. — И никаких интриг?

— Никаких! — легко и как-то… ясно улыбнулась она. — Ни с Фарихом.

— Я люблю Вас, матушка, — подавшись вперед, обняла я Елизавету Николаевну. Потом отстранилась, по-детски шмыгнула носом: — Мне бы вашу уверенность….

— Тебе не уверенность моя нужна, — поднявшись, отошла она от кровати, — а собственное понимание, что ты не только умелый следователь Департамента, но и желанная женщина, ради которой любящий тебя мужчина готов ждать, когда ты поумнеешь достаточно, чтобы осознать это.

— Вот как? — засмеялась я, вставая. — Пока мне кажется, что любящий меня мужчина не гнушается использовать всю эту ситуацию ради достижения своих целей.

— А разве одно другому мешает? — лукаво вскинула она бровь. Ответить не позволила, тут же добавив: — Умывайся. Тебе еще нужно успеть позавтракать.

Самюэль приехал за десять минут до восьми. По-человечески позавтракать не успел — отвечал на вопросы матушки, но со стола весьма некультурно похватал, с набитым ртом нахваливая крошечные бутербродики и совсем маленькие, на один укус, пирожки.

— Что в Департаменте? — как только мы устроились в карете, отобрала я у него собранную Любочкой корзинку. Нос он в нее уже засунул, и теперь держал, прижимая к себе, словно опасался, что отберу.

— Тебе повезло, что ты сразу на допрос, — не без сожаления отвлекшись от добычи, поднял он голову. — Информацию о смерти графа Шуйского скрыть не удалось, — подмигнул, усмехнувшись.

— Нам сочувствуют? — улыбнулась я в ответ, даже не пытаясь представить то, о чем Сэм так и не сказал. Благодаря печати Молчания о сути дела никто и ничего не знал, что не мешало считать трупы, связанные с ним.

Последний — графа, серьезно перевешивал все остальные.

— Спорят, когда терпение господина Соула закончится и нас выгонят из Департамента, — засмеялся он. Губы еще кривилась, а вот взгляд был уже тяжелым, многообещающим: — Фарих только вернулся из дворца. Сама понимаешь, столь ранняя побудка настроения императору Асселю не прибавила.

— О состоянии Джейн еще не сообщали? — сменила я тему. Выглянула в окошко.

К 'Птичке' нужно было свернуть налево, к Департаменту — направо.

— Вильен будет ждать нас у заведения, — Сэм сообразил, что именно заставило меня хмуриться. Этот допрос без мага-эксперта мог оказаться лишь формальностью.

— Так что по Джейн? — сильнее сдвинув шторку — полумрак внутри кареты возвращал сонливость, повторила я вопрос.

— Утренний отчет лекарей: практически без изменений, — Сэм все-таки отставил корзинку. И даже отодвинул от себя подальше. — Будет чудом, если начнет понимать, кто она такая.