Анатолий Мариенгоф: первый денди Страны Советов

«Гитлеровские дивизии наступали на Ленинград. Казалось, не только люди, но и наши камни сжали кулаки и челюсти. Утром, в начале девятого, у меня в комнате зазвонил телефон:

– Доброе утро. С вами говорит Бабушкин.

– Приветствую, Яков Львович!

– Вы уже позавтракали? А через полчаса можете быть у меня на радио? Так я вас жду.

Через полчаса я был у него в кабинете.

– Мы, Анатолий Борисович, с завтрашнего дня выпускаем еженедельную радиогазету, – сказал он. – В каждом номере пойдёт ваша военная баллада. В восемь часов утра вам будут давать самый свежий материал с Ленинградского фронта.

Он улыбнулся.

– Вы сядете в моё министерское кресло, за этот мой министерский стол… Всякий раз я буду выключать телефон и запирать вас здесь на ключ. А на дверях вывешивать записку: “Тут сейчас работает А.Б.Мариенгоф”. А ровно в два, то есть в четырнадцать ноль-ноль, вы будете читать нам свою балладу. Есть?

– Есть!

– Ваши друзья Зощенко и Евгений Шварц тоже согласились работать в радиогазете.

– Эти соседи мне очень приятны».403

Среди литераторов – помимо Мариенгофа, Зощенко и Шварца – были Николай Чуковский, Юрий Инге, Борис Лавренёв и Леонид Соболев.

В девятом номере передачи диктор поведал слушателям о подвиге лётчика Николая Гастелло, вслед за тем прозвучала поэма Мариенгофа «Капитан Гастелло»:

У Гастелло была минутаВ распоряженьиДля парашюта,Но капитану не надо минут —Пусть пылает и парашют.Поле.Дорога.Столетняя роща.

Всё железное стадо тут.Куда,Куда летитПылающий бомбардировщик?Блеют машины, МычатИ ржут.И вотВ самую кучуВ стадо

В железное, На коров бензиновых, Закованных в латыПадаетС небаФакел крылатый.Падает с небаВниз головойПылающий русский герой.

Историки, занимавшиеся этой радиопередачей, говорят и о других стихотворных очерках Мариенгофа: «Рабочий Сигачёв», «Боец Исмаилов», «Батарея младшего лейтенанта Чаплина», «Сеня», «Александр Самохин» – все они нам не известны. Впрочем, текст под названием «Александр Самохин» дошёл до наших дней – это поэма «Партизанский разведчик», повествующая о подвиге молодого партизана. Заканчивается поэма так:

И ринулся танк.

Он ринулся в чащу, В непроходимую древнюю чащу, Он ринулся в чащу, За собой волочаТого, Кто умеет геройски молчать.Так юноша умер, Сын гордой эпохи.– Как юноши имя?– Александр Самохин.

Радиослушателям становятся известны имена героев. А Мариенгоф продолжает писать – «о машинисте, который, рискуя жизнью, обжигаясь, лез в ещё не остывшую до конца паровозную топку, чтобы скорее отремонтировать паровоз и отправить состав к фронту», «о первых лётчиках – героях ленинградского неба, о пленённом разведчике, не выдавшем врагу важных сведений»404.

Не забывает Мариенгоф и о драматургии. После «Шута Балакирева» он востребованный драматург. Но в военное время нужны короткие пьесы – одноактные. Одна из первых таких пьес Мариенгофа – «Истинный германец». В ней, как и положено в настоящем советском произведении, Анатолий Борисович рассказывает о падении нравов в Германии.

Фогель, старинный знакомый, но никак не друг Освальда, приходит к его жене с определёнными намерениями, но маскирует их высокими целями. Её нравственный долг как истинно немецкой женщины, говорит он, рожать детей для рейха: