Андрей Кожухов

– Мы вышли вместе из дому, – продолжал он, – и я начал обходить кабаки и трактиры. Мне необходимо было это сделать, потому что я не был уверен, что за мной не следит шпион. Вот тогда-то я и встретил Ватажко, но подумал: лучше не разговаривать с ним. В четыре часа дня я вернулся домой. До поезда в Полтаву оставалось полтора часа, и я уже надеялся, что настал конец моим мытарствам. Расплатился я с хозяйкой, уложил вещи и вышел на улицу, размышляя о том, как бы безопаснее добраться до вас. Но смотрю – и что же? Вижу, мой квартальный переоделся в партикулярное[39] платье и следит за мной из-за угла. Проклятый! Он всё еще не хотел оставить меня в покое. Мне ничего не оставалось делать, как ехать на вокзал, вместо того чтобы идти к вам. Я взял извозчика; следом за мной квартальный нанял другого. Мы приехали задолго до отхода поезда. Касса еще не была открыта. Квартальный стоял у прилавка с газетами. Я прогуливался взад и вперед и глазел в окна, на двери, на потолок – на всё, одним словом, кроме квартального, которого мне не полагалось видеть. Однако я ни на минуту не терял его из виду. Я рассчитывал, что, проводив меня на вокзал, он оставит меня в покое. Но он и не думал уходить и всё время следил. Касса наконец открылась. Публика потянулась гуськом за билетами. А он всё еще тут, негодяй! Я направился к кассе, надеясь, что это его удовлетворит. Квартальный действительно ушёл со своего места, но только для того, чтобы приблизиться к кассе. Я не знал, что делать. Взять билет в Полтаву и выйти на первой станции? Но у меня всего было два рубля в кармане – меньше чем на полбилета. Спросить билет только до следующей станции, а не в Полтаву? Этого я не мог сделать, потому что квартальный услышал бы меня и, заподозрив, что я обманул его, вероятно, арестовал бы меня. Пассажиры между тем по очереди подходили за билетами, и я ближе и ближе придвигался к кассе, хотя всё еще понятия не имел, что делать и чем всё это кончится. Наконец я очутился лицом к лицу с кассиром. Квартальный стоял у решётки за моей спиной. «Билет в Полтаву, третьего класса!» – заявил я громким решительным голосом и начал расстёгивать жилетку, чтобы вынуть деньги из-за пазухи. «Живее, вы задерживаете отъезжающих!» – поторопил меня кассир. «Сейчас-сейчас, – ответил я решительно. Вытащил крест из-за пазухи и схватился руками за голову. – Братья православные! Меня ограбили!» – закричал я дурным голосом и отскочил от кассы как сумасшедший. Толпа собралась вокруг меня, и я начал объяснять, что у меня была двадцатипятирублёвая бумажка, всё моё имущество, и привязана была она верёвочкой к кресту; но мошенник-жилец, которого я подобрал на улице, обокрал меня ночью и сбежал. И я вытирал рукавом слёзы, настоящие слёзы, которые текли из глаз во время моего печального повествования!.. – Обветренное лицо Василия осветилось на минуту добродушной улыбкой, и он продолжал: – Когда окружающие были достаточно растроганы, я вытер слёзы, схватил свои вещи и бросился вон, вскочив на первого попавшегося извозчика.

– А квартальный? – спросила Вулич. – Он не последовал за вами?

– Нет, не последовал. Я так был огорчён потерей моих денег, что на минуту потерял его из виду. Но, отъехав немного, я оглянулся и никого за собой не увидел. Я провёл вечер, бродя из одного места в другое, чтобы убедиться, что за мной не следят. На этот раз меня оставили в покое.

– Он, должно быть, вернулся в часть, – засмеялась Зина, – и написал донесение высшему начальству о проделках революционеров над простаками, которых они заманивают в свои сети.

– Объясни, пожалуйста, – спросил Андрей, – зачем ты вернулся домой после того, как тебе поручили обход кабаков, раз ты остался один? Я этого не могу понять. Если даже за тобой шёл шпион, ты бы гораздо проще мог от него отделаться.

Василий пожал плечами, удивлённый, в свою очередь, этим вопросом.

– А вещи, оставленные дома? – возразил он.

Андрей так расхохотался, как будто это насмешило его больше, чем все приключения Василия.

– Вы должны, конечно, взглянуть на сокровища, которые наш Вася пошёл добывать из вражьих рук, – обратился он к Зине и Вулич.

И он направился к чемодану с явным намерением обнародовать его содержимое для всей компании. Но Василий схватил чемодан и решительно уселся на него. Он ни за что не позволил бы показывать свои вещи дамам.

На следующий день Андрей попрощался с друзьями и отправился обратно в Петербург с поручением от Зины достать денег на ее предприятие. Василий остался в Дубравнике. Он совершенно справедливо заключил, что благодаря своей счастливой внешности ему везде одинаково безопасно, и потому решил не оставлять Зину. В характере Василия было нечто поистине рыцарское, и эта черта проявлялась лучше всего в его обращении с женщинами. У него всегда была дама сердца, по которой он вздыхал, но, как настоящий рыцарь, он всегда был к услугам женщин, которым мог бы оказаться полезным, и никому он не был так предан, как Зине.

Глава VIII

Неожиданное осложнение