Ангел с пламенными крыльями. Том 3

— Анариэль, — позвал я, и только теперь над складской площадью начался шум и движение переговаривающихся людей. И «мальчики» и «девочки» принялись оживлённо обсуждать увиденное, и главное, какие у этого будут последствия. — Анна! — повторил я. Та подошла.

— Хуан, ты…

Я жестом остановил.

— Сейчас я устрою небольшое представление. Пожалуйста, не вмешивайся. Всё под контролем. Хорошо?

— Хо… Хорошо, — недоумённо выдавила девушка.

— Вот и славненько.

Я медленно приблизился к ВИПам.

— Хуан, Я!.. — что-то хотела сказать Фрейя и двинулась вперёд, но я жестом остановил и её.

— Мышонок, стой. Лив! — А это Оливии.

— Да, командир!

«Командир» произнесла с презрением, но еле уловимым. Скорее с нежеланием признавать заслуженный авторитет.

— Этих — назад в машину, — кивок на «говнюков». — Этих — пока оставь.

— Есть, командир! — Знак рукой, и её девочки начали давать «говнюкам» тычки и удары прикладом. Не в силу, просто чтоб показать, кто хозяин. Ибо под впечатлением от произошедшего только что на их глазах, с парнями можно было делать что угодно. Мы сломили их. Сломили одним видом беспредела, превышающего мощь их собственного, привычного им беспредела.

— Эдуардо! — кивнул я родственничку. — Эдуардо, иди сюда!

Охрана вокруг, да и вообще все находящиеся рядом, вновь замолкли. С Эдичкой после инцидента в Сарае, я не перекинулся и парой слов, и люди почувствовали жаренное.

— Хуан! — А это Паула, поняла, что я что-то задумал, и это «что-то» явно отдаёт нехорошим. Я махнул ей рукой, «всё в порядке», но этим только насторожил и её, и всех окружающих. — Мышонок, не лезь, ради всего святого! — зло прошептал я стоящей ближе всех Фрейе. — Это наше личное, мужское, и я знаю, что делаю.

— Хуа-ан!.. — потянула и её высочество, но отступила на пару шагов. Вместо неё ко мне подошёл Эдуардо. Тоже недоумённое выражение и страх. Опасение чего-то — мало ли что от такого психа ожидать? После такой-то кровавой расправы? «Шимановский, Великий и Ужасный!»

— Слушаю?

— Ты хотел посмотреть смерть?

Тишина вокруг зазвенела. Все девочки замолчали и начали подтягиваться к нам. Вдалеке шумели лишь разъезжающиеся наёмники, но нам взаимно не было до друг друга дела.

— Ты напросился поехать со мной, чтобы посмотреть смерть, — громко произнёс я, окинув взглядом окружающих. — Ты сказал это при всех. Не так ли?

А теперь взгляд в него. Жёсткий и колючий, пронзающий насквозь.

— Д-д-д-а-а-а! — жалобно потянул родственничек, не понимая, в чём подвох.

— Ну, раз так… Вот и познай, что такое смерть!

Я вытащил из кобуры игольник. «У-у-у-у-и-и-и-и-и…!» — активировал. Снял с предохранителя. И протянул к нему.

— На. Убей его. — Указал на стоящего рядом на коленях Мигеля.

— Н-но-о-о… — Руки Эдички задрожали.

Я был почти на голову выше, и мог давить — мне легче было это делать.

— Взял пушку! Бегом! — Он не сразу, не моментально, но схватил оружие. — А теперь грохни этого сукиного сына, как хотел! — Перевёл ствол игольника в лоб гаучо. Тот попытался дёрнуться, но сзади его затылок фиксировало дуло игломёта одной из девочек Оливии — не побалуешь. По лбу Мигеля потекли струи пота. Рядом раздались звуки новых ударов — коллеги Мигеля по несчастию, видно, попытались дёрнуться.

— Это — бандит. Его надо грохнуть. Давай, Эдик! Ты хотел этого! Ради этого ты шантажировал меня и девчонок! — включил я «хорошего гвардейца». — Давай, мать твою! Жми на спуск! — резко заорал ему в ухо.

Принц дёрнулся, по щекам его покатились слёзы, руки основательно задрожали.

— Не могу!

— Хуан! Прекрати! — Это Фрейя, решила вмешаться. Я махнул ей, «отвали», и продолжил:

— Ты, сука, шантажировал меня! Хорошо, я пошёл навстречу! Вот он, твой живой труп! Дёргай гашетку и делай то, что хочешь! Ты же хочешь этого! Хочешь, сукин ты сын! Тебе нравится чувствовать себя повелителем! Небожителем! Не таким, как это окружающее быдло! Тебе ничего за это не будет — это ведь ты хотел ощутить!..

— Хуан!!! — повторился крик, но я не слушал.

— Так давай! ДАВАЙ, мать твою, убивай!..

— Нет! — Эдуардо убрал игольник.

Ожидаемо. И я сделал то, что задумал, ради чего предупреждал Анариэль (господи, только б она мне поверила). Достал второй игольник и прислонил к виску принца.

— Поднял пушку, урод! И приставил ему к виску! Раз! Два!..

Эдик послушался. Вокруг началось движение — девочки Оливии брали на мушку меня. Девочки Марты и Терезы — девочек Оливии. Кто-то начал протокольно оттаскивать в сторону что-то матом орущую мне Фрейю, а заодно, прицепом, и сестёр Санчес. Девочки Анны тоже поднимали оружие, но рассеянно переводили с цели на цель, не зная, что делать. И Камилла отметилась, как и Паула, беря меня под защиту. Кто-то что-то орал, типа: «Прекратить!» и «Не стрелять!», возможно даже Анна. Меня бы сбили с ног «двадцать седьмые», они были ближе всех, но, во-первых, после боевой операции и картинной казни, растерялись, а во-вторых, Паула, умничка, вновь оказалась рядом быстрее всех и защитила, направив в стороны оба игольника. А как она стреляет с двух рук — знают все.