Английский детектив. Лучшее за 200 лет

Когда мы подъехали к Пикадилли, я стал гадать, куда он отправится дальше. Не собирается же заявиться к себе на квартиру в Олбани[58] в таком виде! Но нет, он пересел на омнибус, следовавший до Слоун-стрит, а я занял место позади него, как и прежде. На Слоун-стрит мы сделали еще одну пересадку и теперь катили по длинной тонкой артерии Кингз-роуд[59]. Я уже умирал от желания узнать, куда мы направляемся, однако томиться в неопределенности мне оставалось всего несколько минут. Раффлз вышел из омнибуса. Я последовал за ним. Перейдя дорогу, он исчез за темным поворотом. Я поспешил вслед и успел увидеть, как мелькнули растрепанные фалды, когда мой приятель нырнул куда-то вправо, в еще более темный проулок. Теперь он снова держался и ступал как молодой человек и даже каким-то непостижимым образом умудрялся выглядеть гораздо респектабельнее – очевидно, потому, что здесь его видеть мог только я: проулок был погружен в густую тьму и абсолютно безлюден. Дойдя до конца, Раффлз открыл дверь своим ключом, и мы вошли в дом, где царил еще более глубокий сумрак.

Я инстинктивно отшатнулся, и тут же услыхал его негромкий смешок. Темно было хоть глаз выколи, и мы совершенно не могли видеть друг друга.

– Ну вот, Банни! На сей раз – никакого обмана. В этом доме располагаются студии для художников, мой друг, а я – один из законных съемщиков.

И правда, через минуту мы уже входили в просторную комнату со стеклянной крышей, мольбертами, гардеробной, помостом для рисования с натуры и всем, чем положено, кроме, разве что, признаков какой-либо художественной деятельности. Первое, что я увидел, когда Раффлз зажег газовую лампу, было отражение света в шелковом цилиндре, висевшем на крючке рядом с прочими деталями его обычного костюма.

– Ищешь, где припрятаны произведения искусства? – продолжил Раффлз, зажигая сигарету и начиная освобождаться от лохмотьев. – Боюсь, тут ты их не найдешь, хотя есть один холст, на котором я все собираюсь начать свою гениальную работу. Я всем рассказываю, как без устали ищу, но никак не найду идеальную модель. Дважды в неделю заглядываю сюда, из принципа протапливаю помещение, оставляю газету и аромат турецких сигарет – нет ничего лучше, когда целый день скакал как взмыленная лошадь! Кроме того, я плачу за аренду и во всех остальных отношениях тоже являюсь идеальным съемщиком. Иметь подобное pied-a-terre[60] весьма полезно – не говоря уж о том, насколько выгодным оно окажется, если меня угораздит попасть в настоящий переплет. Образно говоря, в эти двери входит истрепанный котелок, а наружу выходит шелковый цилиндр, и никто не обращает ни малейшего внимания ни на первое, ни на второе, ибо в это время суток во всем здании обычно нет ни единой живой души, кроме нас с тобой.

– Ты никогда не говорил мне, что владеешь искусством перевоплощения, – заметил я, наблюдая, как он снимает грим с рук и лица.

– Да, Банни, я обходился с тобой препаршиво. Положительно, не было никаких причин не показать тебе это место еще месяц назад – как не было причин и показывать. В целом, обстоятельства складывались так, что для нас обоих было лучше, чтобы ты находился в искреннем неведении относительно моего местопребывания. Как видишь, здесь мне в случае надобности есть на чем переночевать, и, разумеется, на Кингз-роуд я известен вовсе не под именем Раффлз. Так что, как ты еще сможешь убедиться, бывают норы и похуже.

– А эту квартиру ты используешь в качестве гримерной?

– Это мое секретное убежище, – ответил Раффлз. – Перевоплощения? В некоторых случаях это половина успеха. К тому же всегда приятно знать, что, если дело примет совсем уж скверный оборот, не обязательно идти под суд под собственным именем. Маскировка незаменима, когда нужно сбыть добычу. Я все свои сделки провожу на языке и в облачении жителя Шордича. Если бы не это, черт знает сколько мне приходилось бы платить шантажистам. Так вот, этот шкаф полон всевозможных костюмов. Женщине, убирающей у меня, я говорю, что наряды предназначены для моих моделей. Кстати, надеюсь, здесь найдется что-нибудь и твоего размера, ведь завтра вечером маскировка тебе пригодится.

– Завтра вечером! – воскликнул я. – Почему? Что ты собираешься сделать?

– Провернуть одну затею, – сказал Раффлз. – Я намерен по возвращении сюда немедля написать тебе и договориться о встрече завтра во второй половине дня. Там я изложил бы тебе план всей кампании, чтобы после тут же приступить к осуществлению задуманного. Нервных игроков лучше всего пускать в дело первыми, долгое ожидание убивает их боевой дух. Это еще одна из причин моей скрытности. Попытайся простить меня, я не мог не вспомнить, как отлично ты отыграл свою роль во время последнего нашего дела, не имея прежде времени для колебаний. Все, что мне нужно, – это чтобы завтра вечером ты действовал так же спокойно и разумно, как и в тот раз, хотя, ей-богу, эти два предприятия и сравнивать нельзя!

– Я знал, что ты будешь такого мнения.