Читаем Английский с Г. К. Честертоном. Случаи отца Брауна полностью

With so insolent an optimist it seemed impossible (для такого самоуверенного оптимиста, /как она/, это казалось невозможным; insolent – высокомерный, надменный; дерзкий). Was it murder (было ли это убийством)? But who was there in those hardly inhabited flats to murder anybody (но кто был там, в этих едва заселенных квартирах, чтобы убить кого бы то ни было)? In a rush of raucous words (в сбивчивых словах охрипшим /голосом/; rush – стремительное движение, напор; спешка, суета), which he meant to be strong and suddenly found weak (который, как он полагал, будет твердым: «сильным», а внезапно обнаружил ослабевшим;

to mean – намереваться, иметь ввиду; думать, подразумевать), he asked where was that fellow Kalon (он спросил, где же этот тип, Калон). A voice, habitually heavy, quiet and full, assured him (знакомый голос, низкий, глубокий и спокойный, заверил его; habitually – обычно, привычно; habit – привычка, обыкновение; heavy – тяжелый; густой, низкий /о голосе/; full – полный; полнозвучный, глубокий) that Kalon for the last fifteen minutes had been away up on his balcony (что Калон последние пятнадцать минут находится у себя на балконе; to be away – отсутствовать) worshipping his god (прославляя своего бога; to worship – поклоняться, почитать
).


 With so insolent an optimist it seemed impossible. Was it murder? But who was there in those hardly inhabited flats to murder anybody? In a rush of raucous words, which he meant to be strong and suddenly found weak, he asked where was that fellow Kalon. A voice, habitually heavy, quiet and full, assured him that Kalon for the last fifteen minutes had been away up on his balcony worshipping his god.

When Flambeau heard the voice (когда Фламбо услышал этот голос), and felt the hand of Father Brown (и почувствовал /на плече/ руку отца Брауна; to feel), he turned his swarthy face and said abruptly (он повернул /к нему/ свое потемневшее лицо и грубо спросил; abrupt – вдруг, внезапно; грубо, резко):

“Then, if he has been up there all the time (тогда, если все время он находится там наверху), who can have done it (кто мог это сделать)?”

“Perhaps,” said the other (может быть, – сказал тот: «сказал другой»), “we might go upstairs and find out (мы могли бы подняться наверх и выяснить /это/; to find out – узнать, выяснить). We have half an hour before the police will move (у нас есть полчаса, прежде чем этим займется полиция; to move – двигаться, передвигаться; начинать действовать

).”

Leaving the body of the slain heiress in charge of the surgeons (оставив тело убитой наследницы /огромного состояния/ под присмотром врачей; to slay – убивать; charge – забота, попечение; надзор), Flambeau dashed up the stairs to the typewriting office (Фламбо бросился вверх по лестнице в контору машинисток), found it utterly empty (нашел ее совершенно пустой), and then dashed up to his own (и затем помчался наверх в свою собственную).


Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Английский язык]

Похожие книги

История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука