Аничков дворец. Резиденция наследников престола. Вторая половина XVIII – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора

Карьера камер-фурьера Аничкова дворца 6 класса Алексея Егоровича Сафонова (1797–1871) которому в 1857 г. исполнилось 60 лет, схожа с карьерой Гримма. Он также происходил из придворнослужительских детей[247], начав придворную службу в 1809 г. работником при дворе королевы Вюртембергской Екатерины Павловны. В 1814 г. Сафонов работает в должности истопника. В 1816 г. его переводят к высочайшему двору на должность лакея. Прорыв происходит в 1817 г., когда Сафонова назначают одним из лакеев императора Александра I, в 1822 г. он камер-лакей. Буквально в последние месяцы жизни Александра I, с июня 1825 г., Сафонова назначают на должность камердинера императора. После смерти Александра I Сафонов остается в ближайшем окружении Николая I на должности кофешенка (1826 г.) «с оставлением в прежней должности», т. е. камердинера императора. В 1830 г. Николай I пожаловал Сафонову участок земли в Царском Селе и 30 000 руб. для постройки каменного дома[248]. Сафонов не только построил каменный дом

[249], но к 1850-м гг. стал владельцем 44 душ. В 1831 г. Сафонов – мундшенк с чином 9-го класса; в 1832 г. – с чином 8-го класса; в 1850 – камер-фурьер 6-го класса, прикомандированный к Аничкову дворцу. После кадровых и структурных пертурбаций 1857 г. 60-летнего слугу, начинавшего свою карьеру в Аничковом дворце, оставили в том же звании, при том же дворце[250].

В Аничковом дворце начинал свою причудливую карьеру художник Петр Васильевич Тутукин (1819–1900), который к 1850 г. дослужился до вполне ответственной должности кофишенского помощника Собственного дворца. Он, как и многие слуги резиденции, «дворцовый мальчик», происходил из семьи потомственных дворцовых служащих. При этом, с 1844 г. он находил время и возможность посещать Академию художеств в качестве вольноприходящего ученика. Примечательно, что в начале карьеры Тутукин писал то, что видел, т. е. залы Аничкова дворца: в 1847 г. он получил вторую серебряную медаль за «написание с натуры» перспективного вида «Танцевального зала в Аничковом дворце». В марте 1848 г. за поднесение этой картины императрице Александре Федоровне его пожаловали бриллиантовым перстнем. В 1850 г. П.В. Тутукин удостоился денежной награды за картину, изображающую «внутренность Церкви в сем дворце»[251]

. Поскольку было совершенно очевидно, что 30-летний кофишенский помощник талантлив, руководство Аничкова дворца, с ведома императора, позволило ему в 1850 г. начать карьеру живописца[252]. В результате в 1857 г. П.В. Туткин получил звание академика живописи за великолепную интерьерную работу «Вид залы Большого павильона в Императорском Эрмитаже». Свою карьеру закончил хранителем галереи Императорского Эрмитажа. Художник В.М. Нестеров упоминает в воспоминаниях: «Петр Васильевич Тутукин был как бы необходимая часть Эрмитажа. Он был один из старейших служащих его, остаток былых времен, времен Николаевских. В те времена ему, наверное, было лет семьдесят. Элегантный, как маркиз, совершенно белый, шаркающий маленькими ножками, маленький старичок в вицмундире, со всеми отменно любезен, добр, благожелателен»[253].

Многие из слуг работали при резиденциях буквально на протяжении всей жизни. Например, в марте 1830 г. в качестве камер-медхен к императрице Александре Федоровне определили девицу Авдотью Макушину[254]. Спустя 23 года, в 1853 г., она заняла должность камер-юнгферы[255]. Потом долгие годы она работала в этой должности при императрице Марии Александровне, буквально до ее смерти в 1880 г., т. е. Макушина проработала рядом с императрицами с 1830 по 1880 г. – 50 лет.

Вся прислуга традиционно поздравляла своих хозяев со всеми праздникам: Рождеством, Пасхой, тезоименитствами и днями рождений. В свою очередь, императоры отдаривались, не забывая о денежных подарках слугам на их именины, тезоименитства, Рождество, Новый год и Пасху. Так, в книгах по гардеробной сумме Николая I регулярно встречаются упоминания о таких выплатах. Например, в феврале 1833 г. «истопник комнат Его Величества в Собственном дворце Андрей Кашталинский», как и «Ездовой Собственного дворца Иван Семенов» получили по 25 руб.[256]

. В апреле 1837 г. на Пасху четырем «ездовым Собственного дворца» по 100 руб. и в декабре пяти «ездовым Собственного дворца» выплатили к Рождеству 125 руб.[257].

Характерно, что все назначения низшей прислуги «в Собственные комнаты», проходили через личное визирование императорами. При этом, данные назначения были итогом многолетней службы и, естественно, высоко ценились в среде придворнослужителей. Например, 19 января 1833 г. министр Императорского двора сообщал в Собственную Е.И.В. Контору, что «Государь Император высочайше повелеть соизволил: находящегося при комнатах Их Высочеств Великих Княжен истопника Осипа Апарина определить в лакеи на имеющуюся при тех комнатах вакансию»[258].