Анна Керн. Муза А.С. Пушкина

В июле 1842 г. Анна Петровна и Александр Васильевич обвенчались. Их свадьба вновь стала поводом для очередного скандала и всплеска негодования родственников с обеих сторон. В частности, отец Анны разозлился настолько, что лишил дочь всех прав наследства, даже на материнское имение Лучки (то самое, куда «с известной целью» привозили Катеньку), которое было завещано Анне Петровне.

Поступок П. М. Полторацкого выглядит неожиданно, особенно если учесть тот факт, что до свадьбы он относился к «непутевой» дочери и ее избраннику куда более снисходительно. В частности, даже поставил Александра управлять уже упомянутым имением Лучки. «…Милой нашей ласковой Лучке. Когда бы удержалась она за нами!» – писал тогда Марков-Виноградский. Увы, не удержалась…

Возможно, не последнюю роль в отцовском решении сыграли сестра Анны Елизавета и ее брат Павел Петрович Полторацкий (1810–1876), бывший на редкость неприятным, подлым, завистливым и жестоким человеком. В своих записках А. В. Марков-Виноградский пишет о жизни «почтенного братца, одного из подонков Полторацких»: «Мне рассказывали, как брат моей милой жены, П. П. Полторацкий, считающий себя образованным, сек при помощи своих крепостных девок свою жену… за какие-то промахи относительно хозяйства, за несоблюдение каких-то приличий и прочее…»

В течение всей жизни Павел постоянно и беспардонно обирал свою сестру при помощи разного рода обманных махинаций и спекуляций.

Вскоре после венчания Марковым-Виноградским удалось наконец узаконить рожденного до брака сына Александра. Он был вписан в метрическую книгу церкви села Золотуха Лубенского уезда 22 сентября 1842 г., и на протяжении целых 10 лет датой его рождения считалось именно это число. Только в 1852 г. Александру Васильевичу удалось оформить свидетельство о рождении сына с указанием подлинной даты – 28 апреля 1839 г.

Не имея ни средств к существованию, ни даже крыши над головой, супруги вынуждены были уехать из Петербурга, сославшись на пошатнувшееся здоровье Анны (врачи заподозрили у нее туберкулез). Они отправились в богом забытую деревушку Сосница Черниговской губернии, бывшую (вместе с 15 душами крестьян) единственной собственностью Александра Васильевича, фактически находившейся во владении его тетки Феодосии Полторацкой. До этого А. В. Марков-Виноградский неоднократно «писал тетке Федосье Петровне, владеющей моим именьицем, что пора бы мне прислать из него что-нибудь, что я уже не Сашенька в углу, нуждающийся больше в наставлениях, чем в деньгах». Однако, судя по всему, просьбы его услышаны не были. С тех пор, как 20 лет назад юная Анет бесхитростно поверяла Федосии свои сердечные тайны, ее тетка сильно изменилась, превратилась из романтически настроенной наперсницы в скаредную и привередливую старуху и рассорилась с Анной Петровной. Наверное, будь у новоиспеченных супругов хоть какой-то выбор, они не похоронили бы себя в такой глуши и не поселились бы в старом маленьком доме вместе с нелюбимой теткой… Но альтернативы у них не имелось.

«Мы выработали себе счастье»

Переезд состоялся в феврале 1844 г. На другой же день Александр Васильевич записал в дневнике: «Вот мы и в Соснице… Что-то будет? Чем-то будем жить?! Разумеется, службою! Но как найти место?.. Увидим!.. Бог не без милости, казак не без счастья!..»

Слова оказались пророческими. Через некоторое время Александр Васильевич получил место заседателя в Сосницком уездном суде. Должность непочетная и совершенно неприбыльная, но выбирать, повторюсь, было не из чего. Супругов ожидала более чем скромная жизнь, доходящая порой не то что до бедности, но даже до нищеты. Однако они сумели преодолеть и эту преграду, потому что всей душой любили друг друга.

«Благодарю тебя, Господи, за то, что я женат! – писал Александр в дневнике вскоре после свадьбы. – Без нее, моей душечки, я бы изныл, скучая… она сделалась мне необходимостью! Какое счастье возвращаться домой! Как хорошо в ее объятиях! Нет никого лучше, чем моя жена!»

То же самое чувствовала и Анна. «Муж сегодня поехал по своей должности на неделю, а может быть, и дольше, – делилась она со своей золовкой, Елизаветой Васильевной[70], с которой очень подружилась. – Ты не можешь себе представить, как я тоскую, когда он уезжает! Вообрази и пожури меня за то, что я сделалась необыкновенно мнительна и суеверна; я боюсь – чего бы ты думала? Никогда не угадаешь! – боюсь того, что мы оба никогда еще не были, кажется, так нежны друг к другу, так счастливы, так согласны! На стороне только и слышно, что ставят в пример нас. Говорят молодые, новые супруги: «Нам только бы хотелось быть так счастливыми, как Анна Петровна и Александр Васильевич!» И нам теперь так трудно расстаться, что Васильич три дня откладывал поездку; сегодня насилу решился выехать, и то потому, что получил на то предписание от начальства…» Между строк заметим, что это письмо Анны Петровны было написано спустя 10 (!) лет после свадьбы.