Анна. Роман в стихах

     глубоких и изящных мыслей и открытий                        

     погибло во всемирной немоте!                                

     А словеса, что нам навязаны, -- не те.                      

     Сто слов всю жизнь полощем мы в корыте                      

     рта, пытаясь мысли тощие облечь                             

     в хламиды надоевших изречений.                              

     Случайному читателю мучений                                 

     доставит много эта зарифмованная речь.                      

     Но таковы мои друзья. Владеют русской речью,                

     и мысли их светлы и глубоки.                                

     И я придирчив к гладкости строки,                           

     и правлю стиль, но смыслу не перечу.                        

     Не правда, что погибла русская словесность.                 

     Изысканный и ясный слог всегда несёт известность.           

     12, 13                                                      

     . . . . . . . . . . .

     14. О бесконечности непознанного                            

     Ищите ветра в поле, закатов поутру,                         

     и облегченья в боли, и трезвость на пиру,                   

     ищите в оправданьях след будущей вины,                      

     в приметах и гаданьях науку старины,                        

     в садах Семирамиды ловите снегиря,                          

     забудьте все обиды в начале января,                         

     ищите в лицах старых прозренья тишину,                      

     и в маленькой гитаре огромную страну,                       

     и в перелёте птичьем оседлость и покой,                     

     и в правилах приличий жестокости людской,                   

     ищите в исключеньях законов высший знак,                    

     ищите в заточеньях искателей, бродяг,                       

     и звуки клавесина, и ферзевый гамбит                        

     ищите в светло-синем, где красное горит,                    

     ищите в плоти плотной начало всех искусств                  

     и пробуйте полотна на запах и на вкус,                      

     внимайте, если дети трубят в листок травы,                  

     ищите всё на свете, что не теряли вы.                       

     15. Мысли о новом времени                                   

     Какой кромешною дорогой мы шли из абсолютной лжи            

     к Свободе горькой и убогой и к Правде, купленной за жизнь!  

     Я пью Свободу, словно водку, дурею, плачу, матерюсь...      

     С ноги не сбитую колодку тащу по кочкам через Русь.         

     И в страхе вижу, как Свобода печёт из хлеба русских нив     

     чудовищ нового народа, сны разума заполонив.                

     И снова смуты перманентны, и власть ворует, пьёт и врёт...  

     И снова мы интеллигентны, и не за нас опять народ.          

     Мудрим и маемся от дури... Полубезумен разговор.            

     И вновь со дна житейской бури всплывает самый мелкий сор.   

     И нет признания таланту, и забавляет хамов хам,             

     и невозможно музыканту придумать Музыку к Стихам.           

     Живём темно и осторожно. Гигантской стала наша клеть.       

     И прокормиться невозможно, и разоришься -- умереть.         

     О чем поют и по-каковски? Пол не понять по голосам.         

     И только горестный Чайковский возносит душу к небесам.      

     И снова право глупой силы маячит где-то невдали.            

     И только женщины красивы, и только дети -- соль земли.      

     16. Nota bene                                               

     Ещё хотелось бы вмешаться в рассужденья                     

     и социальные убрать приоритеты.                             

     Хотя друзья мои все сыты и одеты,                           

     но слишком далеки от буржуазных убеждений.                  

     Всегда претило им высокомерие ничтожеств,                   

     Клондайк устроивших в дремучести правленья,                 

     в искусства массовый приход убожеств,                       

     для тигра колыбель, сплетённую из множеств                  

     решений высшего злоумышленья.                               

     И потому, хотя друзья мои стояли на земле,                  

     их мысли низменных предметов не касались                    

     почти. Всё материальное кончается в золе.                   

     В воображении, на крыльях, на метле --                      

     люблю к полёту сладкое причастье,                           

     я помню в детстве лес, стрекоз и мух гуденье,               

     я помню в преступленьях неучастье,                          

     я помню женский лик, я помню чудное мгновенье.              

     17. О низложение чести                                      

     Если хотите определить какого-либо человека, как существо   

     низкое и подлое, или желаете объяснить обществу,            

     что на этом человеке следует поставить некий знак,          

     объясняющий невозможность сотрудничества                    

     и даже, может быть, унизительность близости к нему          

     в чисто пространственном, геометрическом смысле,            

     определите сначала, есть ли на этом джентльмене             

     хотя бы одно чистое место, не запятнанное                   

     какими-либо другими подобными знаками.                      

     Эта мысль имеет довольно существенное значение,             

     поскольку явному негодяю не страшны обвинения               

     в принципе. Но по ошибке можно нанести                      

     значительный урон репутации невинного и, более того,        

     благородного и полезного гражданина, который,               

     как правило, вовсе не готов к компрометации                 

     и совершенно может потеряться в этом случае.                

     Ситуация особенно актуальна для нашего общества,            

     которым руководят, как и пренебрегают, первые.              

     18. Об одиночестве Бога                                     

     Мы все надеемся на Бога, а Бог надеется на нас.             

     Темна, нема Его дорога, и слеп земной иконостас.            

     И Он не знает нашей боли, и мы должны Ему помочь            

     в Его космической неволе, где сон, безвременье и ночь.      

     Ни мольбы, ни псалмопенья не нужны Творцу.                  

     Спи, мой Бог, моё терпенье так Тебе к лицу.                 

     От предсказаний и пророчеств, взыскующих Его урок,          

     от бесконечных одиночеств Он стал всемирно одинок.          

     Он спит бесхитростно, бездонно... И консонансом -- Иисус,   

     и сладким созвуком -- Мадонна -- творится служками искус.   

     Иерархи злато власти клеют к Горним Куполам.                

     Спи, мой Бог, Ты не причастен к маленьким делам.            

     Что уворовано для Бога, то от Него унесено...               

     На каждом храме -- тень острога или запорное бревно.        

     И пусть Он спит. Его тревога за всё живущее -- мертва.      

     И Человек не стоит Бога, поскольку изошёл в Слова.          

     Спи, мой Бог. Наш Мир несётся без Тебя и по кривой...       

     Звёздный дождь об Землю бьётся и морской прибой.            

     19, 20                                                      

     . . . . . . . . . . . .

     21                                                          

     В любви, в работе, в разговорах две недели                  

     у наших милых быстро пролетели.                             

     И вот опять Пространство свой показывает нрав,              

     напоминает про билет и паспорт                              

     и подставляет свой казённый транспорт,                      

     разлуку в наказанье за любовь избрав.                       

     И Анна упорхнула, до Парижа взяв билет,                     

     поэтов и философов читать весьма пристрастно --