АНТИ-Стариков

Ага, вот оно — разоружить офицеров! Только нюанс маленький, а зачем офицеру в Петрограде броневик или пулемет со склада получать вдруг может понадобиться? По Невскому барышню катать на боевой машине или из пулемета трассирующими показать красивый фейерверк? Ходит со своим табельным наганом — пусть и дальше ходит, а не изображает из себя пулеметчика на броневике.

6) В строю и при отправлении служебных обязанностей солдаты должны соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, но вне службы и строя в своей политической, общегражданской и частной жизни солдаты ни в чем не могут быть умалены в тех правах, коими пользуются все граждане. В частности, вставание во фронт и обязательное отдание чести вне службы отменяется.

Вот сидит солдат в синематографе, а тут заходит «благородие» и солдат не вскочил, как в задницу ужаленный — всё, пропала боеспособность армии. Кто-нибудь всерьез думает, что этот пункт привел к падению воинской дисциплины?

7) Равным образом отменяется титулование офицеров: ваше превосходительство, благородие и т. п., и заменяется обращением: господин генерал, господин полковник и т. д.

Ну здесь, конечно, без происков англичан не обошлось. Как только перестала солдатня орать «Так точно, Вашбродь!», так армия и разбежалась.

8) Грубое обращение с солдатами всяких воинских чинов и, в частности, обращение к ним на «ты» воспрещается, и о всяком нарушении сего, равно как и о всех недоразумениях между офицерами и солдатами, последние обязаны доводить до сведения ротных комитетов…»

И напоследок добило обороноспособность армии обращение к скоту в серых шинелях на «вы». И еще больше «…обязаны доводить до сведения ротных комитетов», а раньше, до этого приказа, когда с солдатом взводный обращался как со скотиной, даже нельзя было ротному пожаловаться? А теперь, выходит, бойцов даже обязали ходить в комитет и докладывать, что прапорщик зуб выбил? Или что?

Уважаемые читатели, а вы и правда верите, что одна бумажка в виде Приказа № 1 способна разрушить армию? Я, например, думаю, что если войско царево разложилось после первого приказа, которым офицерью запретили солдатам «тыкать», то суть не в бумажке, подписанной Совдепом, а в самой армии.

Вот Николай Викторович приводит цитату из Бонч-Бруевича:

«Я был убежден, что созданная на началах, объявленных приказом, армия не только воевать, но и сколько-нибудь организованно существовать не сможет», — соглашается на страницах мемуаров с Маннергеймом и Красновым генерал Бонч-Бруевич».

Но так как мы уже знаем о привычке нашего автора резать высказывания «свидетелей», так что смысл получается противоположный, то не поленимся перечитать воспоминания «советского генерала», как называли Бонч-Бруевича солдаты в 1917 году, и вот что, оказывается, он писал:

«Я не мог не понять, что опубликованный в «Известиях» приказ сразу подрывает все, при помощи чего мы, генералы и офицеры, несмотря на полную бездарность верховного командования, несмотря на ненужную, но обильно пролитую на полях сражения кровь, явное предательство и неимоверную разруху, все-таки подчиняли своей воле и держали в повиновении миллионы озлобленных, глубоко разочаровавшихся в войне, вооруженных людей.

Хочешь не хочешь, вместе с отрекшимся царем летел куда-то в пропасть и я, генерал, которого никто не станет слушать, военный специалист, потративший многие годы на то, чтобы научиться воевать, то есть делать дело, которое теперь будет и ненужным и невозможным. Я был убежден, что созданная на началах, объявленных приказом, армия не только воевать, но и сколько-нибудь организованно существовать не сможет.

Ко всем этим тревожным мыслям примешивалась и мучительная боязнь, как бы воюющая против нас Германия не использовала начавшейся в войсках сумятицы. По дороге в штаб фронта я видел, как изменились и поведение и даже внешний облик солдата. Генеральские погоны и красный лампас перестали действовать. Вместо привычного строя, в котором солдаты доныне появлялись на улицах города, они двигались беспорядочной толпой, наполовину перемешавшись с одетыми в штатское людьми. Начался, как мне казалось, полный развал армии.

Все это безмерно преувеличивалось мною. И все-таки, несмотря на мерещившиеся мне страхи, привычка к штабной службе делала свое».

Обратите внимание: Бонч-Бруевич сообщает о своих первых мыслях после ознакомления с приказом и сам говорит, что «…Все это безмерно преувеличивалось мною». Как меняется смысл, не правда ли? Просто авторы Приказа № 1, как мне кажется, не рассчитывали, что часть офицерского корпуса окажется настолько тупым, что не поймет очевидного: после революции прежний стиль командования не пригоден. Хватит обращаться с солдатами как со скотиной! И даже более того, Приказом ясно указывалось, куда идти генералам и офицерам — в Совет! И уже с Советом начинать наводить порядок в частях. Умные, которые потом и в Красной Армии служили, это поняли: