Антикварная книга от А до Я, или пособие для коллекционеров и антикваров, а также для всех любителей старинных книг

Традиционно ктуба написана на листе пергамена, который по своему формату порой напоминает патент на чин екатерининской эпохи; хотя и форма, и размер варьируются. Этот документ имеет наряду с текстом на арамейском языке богатую орнаментику, обычно с элементами геральдики. Тот тип ктубы, о котором мы говорим, – обычно декоративен и является не просто рукописным документом, но произведением каллиграфии и миниатюры (особенно замечательны итальянские ктубы). Долгое время столь богато декорированные ктубы почти не встречались в продаже; об их существовании оказалось возможным узнавать или из литературы, или из сообщений о библиотечных кражах (в ленинградской Публичной библиотеке, например, похитили совершенно выдающийся брачный договор, то есть ктубу XVIII века).

Однако последние лет двадцать на рынке они встречаются, но представляют собой практически только подделки. Причина состоит в том, что в Западной Европе работала или до сих пор работает целая фабрика по производству фальшивых этих документов. Для придания аутентичности основой для фальсификатов служит подлинный пергамен, снятый или с книги (тогда бережно сохраняется золототисненая рамка), или даже с предметов мебели. При этом очевидны и некоторые специфические особенности «исполнения» такого фальсификата: наличие мастики для грунтовки, особенно на «изломах» от сгибов; то есть как будто бы прежний владелец отреставрировал уже ветхую рукопись. Как и в большинстве случаев с другими фальсификатами, усиленная реставрация порой свидетельствует о том, что рукопись была изначально изготовлена заново на листе старого пергамена. Но распознаются эти подделки не всегда, и обычно требуется увидеть подлинную ктубу, чтобы иметь глаз для понимания различий. Особенно важно и то, что зачастую подделки изготовлены по эталонным образцам и могут называться музейными муляжами. Впрочем, продаются они как подлинники.

Каталог коллекции

Каждая книжная коллекция достойна внимания, а собирательская страсть зачастую настолько сильна, настолько подчиняет себе человека, что коллекция почти всегда становится главной целью жизни коллекционера. Более того, коллекционер воспринимает свою собирательскую деятельность уже не как слабость, увлечение, вложение денег, но как свою миссию, даже если богатства такого человека не только в его коллекции. Побочным эффектом близкого общения с таким возвышенным предметом, как книга, является реакция, обычно свойственная наиболее тщеславным и чванливым собирателям: он без особенного стеснения экстраполирует величие книги и на самого себя.

Но поскольку человек, пусть самый удачливый или богатый, все равно не сможет пережить своего собрания, периодически его посещает мысль о том, что же будет с собранием после его кончины. Этот вопрос важен, но все-таки он вторичен, ведь если собиратель не осмелится расстаться с коллекцией при жизни, а захочет провести с ней последние годы, дни и часы, отведенные ему на этом свете, то, скорее всего, потом ему гарантирована причина для горьких слез и на том свете.

Первый и самый важный шаг к тому, чтобы имя коллекционера могло сохраниться в веках, пережить не только его самого, но даже, может так статься, многие из предметов его собрания, – озаботиться мыслью о составлении и издании качественного каталога своей коллекции. Мысль эта приходила в голову многим собирателям, но лишь единицы смогли осуществить ее, и еще меньшее число их подтвердило изданием каталога тот высочайший уровень собрания, о котором, как казалось, шла речь.

То есть составление каталога коллекции – в действительности апогей коллекционирования. Лучшие коллекции редкой книги в России и за рубежом известны в веках не на основании рассказов и газетных мифов, а прежде всего – благодаря составлению и изданию каталогов собраний. В России, в силу горькой судьбы нашей многострадальной родины, много больше распространены синодики – списки уничтоженных книжных ценностей, будь то сожженные библиотеки эпохи революций начала XX века или же превращенные в пепел огнем Второй мировой войны… Началом этой традиции следует считать полыхающую Москву 1812 года, когда наряду с богатейшими коллекциями русская культура утратила рукописный первоисточник «Слова о полку Игореве».