АнтиNаполеон

— Генерал, мы все восхищаемся вами и вашим благородством, но мне был дан приказ привезти в Париж ваш письменный ответ.

— Я напишу вам его. Следуйте за мной до Барселоны, там я сделаю то, что вы от меня хотите.

Но в Барселоне решение генерала изменилось. Он заявил, что соглашается на изгнание, соглашается никогда больше не возвращаться во Францию, а значит, обязательство, которое от него требуют, теряет смысл. Майор Анри так и уехал в Париж ни с чем.

Отъезд Моро в Америку прошел почти незаметно. Наполеоновская газета «Монитор» дала лишь краткое сообщение мелким шрифтом:

«Генерал Моро отбыл сегодня утром в Соединенные Штаты».

Наполеон сам купил его имение в Гробуа и дом в Париже на улице Анжу-Сент-Оноре. Фуше надеялся, что имение будет передано ему, но Наполеон распорядился иначе: он подарил его военному министру генералу Бертье, а дом в Париже — Дезире Клари, жене генерала Бернадотта, в которую, как говорят, Наполеон был в свое время влюблен.

Чтобы закончить с историей генерала Моро, скажем, что он жил сначала в Филадельфии, а потом приобрел усадьбу Моррисвилль на красивом берегу реки Делавэр.

Наполеон периодически интересовался судьбой генерала Моро. Однажды, уже после поражения в России, он сказал:

— Теперь он пойдет по дороге вправо. Он кончит тем, что окажется в стане наших врагов.

Эти его слова оказались пророческими.

В 1813 году Моро будет приглашен русским императором Александром, примет участие в войне на стороне антинаполеоновской коалиции и будет смертельно ранен французским ядром в сражении при Дрездене. Ему оторвало правую ногу и раздробило левую; существует легенда, что Наполеон сам наводил орудие для этого рокового выстрела. Предсмертная записка, которую Моро отправит своей жене, будет заканчиваться следующими словами:

«Этой шельме Бонапарту опять повезло. Он и здесь оказался счастливее меня».

Генерал Моро сдержал слово, он так никогда и не вернулся во Францию. Похоронен он в Санкт-Петербурге в католическом храме Святой Екатерины. Все заботы о погребении взяло на себя русское военное ведомство.

* * *

Что же касается Жоржа Кадудаля, то его семья после Реставрации будет дарована дворянством, а его брат Жозеф Кадудаль в 1815 году станет полковником.

Известный канадский почитатель Наполеона Бен Вейдер по этому поводу констатировал:

«Людовик XVIII открыто наградил отца Жоржа Кадудаля за единственное отличие — его сын погиб, выполняя миссию, заключавшуюся в попытке убить всенародно избранного главу государства. Таким образом, король признал, что приказ об убийстве исходил от него или от его брата графа д’Артуа».

Генералу Пишегрю будет воздвигнута величественная бронзовая статуя. Она стоит сейчас в Лувре.

Завершая рассказ о событиях 1803–1804 годов, приведем цитату из книги «Жизнь Наполеона» Стендаля:

«Раскрытие этого заговора дало Наполеону возможность осуществить последний, величайший из его честолюбивых замыслов: он был провозглашен французским императором, и его власть была объявлена наследственной. „Этот хитрец, — сказал о нем один из его посланников, — из всего умеет извлечь выгоду“. Таков был, как мне кажется, подлинный ход этих великих событий».

С этим мнением невозможно не согласиться.

* * *

О реакции окружения Наполеона на вышеописанные события наглядно свидетельствует история, описанная в «Мемуарах» жены генерала Жюно Лоры д’Абрантес.

В то время супруги Жюно находились в провинциальном Аррасе, где генерал занимался формированием элитной гренадерской дивизии, но 14 февраля 1804 года он получил из Парижа от своего друга Дюрока письмо следующего содержания:

«Мой милый Жюно!

Если дела позволяют тебе, напиши Бертье и попросись в отпуск на четыре или пять дней. Я желал бы срочно увидеться с тобой здесь. Для чего, объясню при свидании. Не говори никому о моем письме.

Прощай, мой друг! Будь уверен в моей искренней дружбе».

Зная, что для такого послания у Дюрока должны были быть очень веские основания, Жюно тотчас бросил все и, даже не спросясь у начальника штаба Бертье и рискуя получить за это строгий выговор, помчался в столицу. В Париже Жюно нашел всех старых друзей первого консула в сердечном волнении и беспокойстве и, можно поверить, разделил это со всею искренностью. Речь шла о заговорщиках, а также о генералах Моро и Пишегрю.

Когда Наполеон узнал о самовольном приезде Жюно в Париж, он рассерженно сказал:

— Ты дурно сделал, оставив Аррас теперь. Мой старый друг! Ты отправишься назад сегодня же после обеда. Ты мне гораздо нужнее в Аррасе, нежели в Париже.

— Генерал! — ответил Жюно. — Генералы Дюпа, Макон и Лапланш-Мортьер, мой начальник штаба Клеман — все эти люди с головой и преданные вам. Они отлично и без меня могут делать то, что делал бы я в Аррасе. Позвольте мне занять прежнюю должность вашего адъютанта, генерал! Позвольте мне, вместе со старыми военными друзьями моими, охранять вас! Пусть рядом будет еще одно сердце, которое эти мерзавцы должны поразить прежде, нежели они приблизятся к вам.