Антисоветская блокада и ее крушение

В январе 1919 г. к Литвинову в Стокгольм явился представитель президента, атташе американского посольства в Лондоне У. Буклер, который представил отчет о переговорах с Литвиновым президенту Вильсону.^{193} В ходе бесед 14, 15 и 16 января советский представитель подчеркнул готовность своего правительства к переговорам о мире и сообщил о согласии рассмотреть на основе компромисса вопросы, касающиеся иностранных предприятий в России, концессий и внешних долгов царского и Временного правительств. Однако детали соглашений по всем этим проблемам, как сообщал Буклер, могут быть выработаны лишь в непосредственных переговорах. Вместе с тем Литвинов подчеркнул мысль о необходимости ликвидации блокады, развитии взаимовыгодных экономических отношений между РСФСР и капиталистическими государствами, потребности Советской России в технической помощи Запада.

^{194}Касаясь результатов своей деятельности в декабре-январе, М. М. Литвинов в телеграмме из Стокгольма от 20 января 1919 г., адресованной В. И. Ленину, сообщал о благоприятном впечатлении, произведенном на Вильсона советскими предложениями, и о его намерении пригласить советских представителей для участия в конференции всех правительств России с целью достижения мирного соглашения. «Советую подготовить необходимые данные, — говорилось далее в телеграмме, — касающиеся экономических и финансовых отношений с зарубежными странами. Союзная пресса уделяет много внимания участию Советского правительства в мирной конференции».^{195}

Советские предложения вызвали опасения и некоторых лидеров западных держав за судьбу военно-экономической блокады. В этом отношении показательно выступление премьер-министра Франции Ж. Клемансо в Совете десяти Парижской мирной конференции 21 января 1919 г. Он сетовал на то, что предложения большевиков о «ценностях и концессиях как базис соглашения с ними» могут породить разногласия в рядах союзников, принести определенный успех Советскому правительству, и настаивал на продолжении политики «окружения», «барьера» вокруг Советской России и полного отказа от переговоров с нею.^{196}

Тем не менее некоторое время идея переговоров всех правительств России на Принцевых островах — и белогвардейских, и Советского — еще продолжала интересовать США и Англию. Поэтому предложения о ликвидации блокады явились одним из элементов важнейшего советского дипломатического выступления 1919 г., обращенного к союзникам, — ноты 4 февраля 1919 г., в которой изъявлялось намерение Советского правительства принять участие в конференции на Принцевых островах и заключить мирное соглашение с державами Антанты, «даже ценою серьезных уступок, поскольку они не будут угрожать дальнейшему развитию Советской Республики».^{197}

Аналогичные положения и оценка возможного характера мирных отношений после ликвидации политики военно-экономической блокады содержатся и в тексте предварительного соглашения, подписанного 12 марта 1919 г. между Советским правительством и американским дипломатом У. Буллитом, приехавшим в Москву по поручению президента США В. Вильсона и премьер-министра Англии Д. Ллойд Джорджа.^{198}

Анализ документов, связанных с миссией Буллита, свидетельствует о явном нежелании правительства США отказаться от политики блокады.

Целью поездки Буллита было дальнейшее выяснение позиции Советского правительства по всем вопросам возможного мирного соглашения с союзниками и контрреволюционными режимами, обосновавшимися в различных частях России. Перед отъездом Буллит имел обстоятельные беседы с советником президента США полковником Хаузом, государственным секретарем Лансингом и секретарем Ллойд Джорджа Ф. Керром. В этих беседах по существу была выработана согласованная англо-американская платформа условий мира, отражавшая точки зрения Вильсона и Ллойд Джорджа.^{199} Значительное место среди этих условий занимал вопрос об уплате долгов и характере экономических отношений после снятия блокады.^{200}