Обряд прощания. Стеклянного дворца текут под солнцем тающие стены.Всё меньше нас, всё тоньше перемены в погоде и в чертах лица.Я вынужден принять условия игрыИ тактику условного пейзажа. Почти не ощутимая пропажа, но память задаёт прощальные пиры.С красивостью, настолько явной, что бессильны обвинения в безвкусьи, воссоздаётся мир, куда вернусь я, не сняв сапог, не расстегнув пальто.Витиеватый парк. Ограда. Жар холмов и пиршественный стол длиной до горизонта, где синий город облачного фронта или далёких гор истаявший дымок.Итак, мотив прощанья окружён приличествующим — и даже слишком — фоном. Но стол уставлен звяканьем и звоном невидимых стаканов. Но смешонобычный жест: округлена ладонь, приподнят локоть. Воздух полусогнут.Цилиндрик пустоты сжимают пальцы. Дрогнут, как декорация, едва их только тронь.Фанерные деревья, чуть задень, на луг досчатый валятся со стуком, и холм уходит, пожираем люком, и пиршественный стол скрипя втекает в тень.Источник: «Континент», № 10, 1976.
ЧЕРНИКА
«Земную жизнь пройдя до половины…»
(перевод с итальянского)Земную жизнь пройдя до середины, споткнулась память. Опрокинулся и замер лес, погруженный в синеву.Из опрокинутой корзины струятся ягоды с туманными глазами, из глаз скрываются в траву…Черника — смерть! твой отсвет голубиный потерян в россыпях росы, неосязаем твой привкус сырости, твой призрак наяву.Но кровоточит мякоть сердцевины — прилипла к нёбу, стала голосами, с какими в памяти раздавленной живу.Источник: «Грани», № 103, 1977.
* * *
Среди сознательных предметов, среди колодцев тайной красоты свободно сердце от порабощенья и зрительные колбочки чисты.Убогая хромая мебель, блаженная одежда в желваках, немые книги, мертвые газеты — всё созданное здесь витает в облаках.В уродливых стенах сокрыта бездна света. Лишенные уюта, мы согреты иным теплом — о, этот жар целебен — вещей, напоминающих о небе.Они молитва и надежда на прощенье — немая церковь мироосвященья.Источник: Вестник РХД, № 143, 1984.
Александр Галич
(Справку см. т. 1, кн. 2, стр. 90)
ЗАНЯЛИСЬ ПОЖАРЫ
Пахнет гарью. Четыре недели Торф сухой по болотам горит. Даже птицы сегодня не пели И осина уже не дрожит.Анна Ахматова. «Июль 1914»