Читаем Антоний и Клеопатра полностью

Конец! Конец! Всему конец! Проклятье!

«Антониада», судно Клеопатры,

Руль повернув, пустилась наутек.

Все шестьдесят египетских галер —

За нею вслед. О, лучше б мне ослепнуть!


Входит Скар.


Скар


О небеса! О силы преисподней!


Энобарб


В чем дело, Скар? Чего яришься ты?


Скар


Утратили мы больше чем полмира

От глупости. Провинции и царства

Швырнули мы в обмен на поцелуй!


Энобарб


Чем кончится сраженье, как считаешь?


Скар


Чем кончится бубонная чума?

Конечно, смертью. Пусть возьмет проказа

Распутную египетскую тварь!

В разгаре битвы, в миг, когда успех

И пораженье были близнецами,

А может, первый старше был, — она,

Поставив паруса, помчалась прочь,

Ни дать ни взять как в жаркий летний день

Ужаленная оводом корова!


Энобарб


Я видел. Но не вынесли глаза

Такого зрелища, и больше я

Смотреть не мог.


Скар


Когда она умчалась,

Антоний, жертва колдовства ее,

Расправил крылья-паруса и вслед,

Как селезень влюбленный, устремился,

Оставив бой на произвол судьбы.

Такого срама я еще не видел.

Отвага, честь и опыт никогда

Не падали так низко.


Энобарб


Горе! Горе!


Входит Канидий

.


Канидий


Чуть дышит наше воинское счастье

И тонет в море. Будь наш полководец

Тем, кем он был, мы б выиграли бой.

Своим позорным бегством подал он

Нам всем пример.


Энобарб

(в сторону)

Ах вот ты что задумал?

Тогда и в самом деле нам конец.


Канидий


Они направились к Пелопоннесу33.


Скар


Недалеко. И я туда. Посмотрим,

Что будет дальше.


Канидий


С армией своей

Я сдамся Цезарю. Пример мне подан

Уже шестью союзными царями.


Энобарб


Звезда Антония померкла. Все же

Я следую за ней, хотя мой ум

Противодействует, как встречный ветер.


Уходят.

СЦЕНА 11

Александрия. Зал во дворце.

Входит Антоний со свитой.


Антоний


Вы слышите? Земля как будто стонет,

Прося, чтоб я не попирал ее;

Носить Антония она стыдится.

Друзья мои, такая тьма вокруг,

Что в мире не найти уж мне дороги.

Там есть груженный золотом корабль.

Казну между собою поделив.

Бегите. С Цезарем вы сговоритесь.


Приближенные


Бежать? Нет, никогда!


Антоний


Я сам бежал,

Я трусов научил, как надо спину

Показывать врагу. — Друзья, бегите!

Я выбрал путь, где обойдусь без вас.

Спасайтесь! В гавани казну найдете,

Все ваше. — О! Сгорю я со стыда,

Взглянув на ту, за кем вослед пустился.

И волосы мои в междоусобье:

Седые выговаривают черным

За безрассудство; черные — седым

За трусость и влюбленность. О друзья!

Бегите. Я вас письмами снабжу,

Которые расчистят вам дорогу.

Не надо скорбных лиц. Примите выход,

Предложенный отчаяньем моим.

Предавший сам себя да будет предан.

Бегите прямо к морю, на корабль,

Я вам дарю сокровища и судно.

Оставьте же меня. Я вас прошу.

Прошу, — приказывать не смею больше.

Итак, прошу. Мы свидимся еще.

(Садится.)

Входят Эрос и Клеопатра, которую ведут под руки Хармиана и Ирада.


Эрос


Царица, подойди к нему, утешь.


Ирада


О, подойди, царица!


Хармиана


Утешь его! Что делать, госпожа.


Клеопатра


Я сяду. О Юнона!


Антоний


Нет, нет, нет, нет, нет!


Эрос


Взгляни же, император.


Антоний


О стыд! Стыд! Стыд!


Хармиана


Царица!


Ирада


Дорогая госпожа!


Эрос


О повелитель мой!


Антоний


Да… Цезарь… При Филиппах, как плясун,

Держал в руках он меч34 свой бесполезный.

А мной в тот день сражен был тощий Кассий,35

Прикончен был отчаявшийся Брут…

Он действовал руками подчиненных,

Он был несведущ в воинском искусстве, —

И вот теперь… А впрочем, все равно.


Клеопатра


Ах! Помогите мне!


Эрос


Мой господин, царица здесь, царица.


Ирада


Царица, подойди, заговори с ним.

Раздавлен он стыдом.


Клеопатра


Ну хорошо… Я обопрусь на вас.

О!..


Эрос


Встань же, господин мой благородный. —

Царица приближается к тебе,

Едва ступает, голову повесив.

Воспрянь же духом, иль она умрет.


Антоний


Я над своею славой надругался.

Позорнейшее бегство!..


Эрос


Здесь царица!


Антоний


О! Египтянка, до чего меня

Ты довела! Ну что же, полюбуйся,

Как я страдаю, глядя со стыдом

На все, что я разбил и обесчестил.


Клеопатра


О господин! О повелитель мой!

Прости моим пугливым парусам.

Не знала я, что бросишься ты следом.


Антоний


Ты это знала, египтянка, знала —

Руль сердца моего в твоих руках,

И за тобой последую я всюду.

Ты знала, что душой моей владеешь,

Что твоего достаточно кивка,

И я веления богов нарушу.


Клеопатра


Прости меня!..


Антоний


Придется мне теперь

Послов смиренно посылать к мальчишке,

Заискивать, хитрить и унижаться —

Мне, кто играл небрежно полумиром,

Вязал и разрубал узлы судьбы!

Ты знала — завоеван я тобой,

Ослаб мой меч, опутанный любовью,

И подчиняется во всем лишь ей.


Клеопатра


Прости меня!.. Прости меня!..


Антоний


Не плачь.

Дороже мне одна твоя слеза

Всего, что я стяжал и что утратил.

Один твой поцелуй все возместит. —

Наставника своих детей отправил

Я к Цезарю послом. Он не вернулся? —

Любовь моя, весь налит я свинцом. —

Эй, вы, кто там, — вина, еды подайте. —

А, все равно! Пусть роком я гоним,

Тем с большим вызовом смеюсь над ним!


Уходят.

СЦЕНА 12

Лагерь Цезаря в Египте.

Входят Цезарь, Долабелла, Тирей и другие.


Цезарь


Пускай посол Антония войдет. —

Кто он такой?


Долабелла


Наставник их детей.

Как должен быть ощипан наш Антоний,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Человек из оркестра
Человек из оркестра

«Лениздат» представляет книгу «Человек из оркестра. Блокадный дневник Льва Маргулиса». Это записки скрипача, принимавшего участие в первом легендарном исполнении Седьмой симфонии Д. Д. Шостаковича в блокадном Ленинграде. Время записей охватывает самые трагические месяцы жизни города: с июня 1941 года по январь 1943 года.В книге использованы уникальные материалы из городских архивов. Обширные комментарии А. Н. Крюкова, исследователя музыкального радиовещания в Ленинграде времен ВОВ и блокады, а также комментарии историка А. С. Романова, раскрывающие блокадные и военные реалии, позволяют глубже понять содержание дневника, узнать, что происходило во время блокады в городе и вокруг него. И дневник, и комментарии показывают, каким физическим и нравственным испытаниям подвергались жители блокадного города, открывают неизвестные ранее трагические страницы в жизни Большого симфонического оркестра Ленинградского Радиокомитета.На вклейке представлены фотографии и документы из личных и городских архивов. Читатели смогут увидеть также партитуру Седьмой симфонии, хранящуюся в нотной библиотеке Дома радио. Книга вышла в год семидесятилетия первого исполнения Седьмой симфонии в блокадном Ленинграде.Открывает книгу вступительное слово Юрия Темирканова.

Галина Муратова , Лев Михайлович Маргулис

Биографии и Мемуары / Драматургия / Драматургия / Проза / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Документальное / Пьесы