На самом деле, Сальери часами сидел за клавесином, разбирая чужие произведения и давая комментарии молодому человеку, а тот был в полном восторге от этого. И их разговоры, перемежающиеся хорошей и не очень хорошей музыкой, были весьма интересны: словно стрелы, из уст пожилого маэстро сыпались меткие характеристики, и падали они на плодородную почву. А потом уже Сальери посетил скромное жилище Герольда, и это была для него огромная честь.
Музыковед из Брюссельского университета Малу Эн отмечает:
«Антонио Сальери стал первым композитором, которого Герольд встретил в Вене. И их двоих потом часто видели во время пребывания молодого француза в Вене. Вместе они играли на фортепьяно, много раз ходили в театр».
А еще старик Сальери водил молодого Герольда в кабаре. Дневник Герольда в тот день пополнился множеством рассказов о Моцарте и Глюке, и все это были «истории, собранные из уст автора оперы «Данаиды».
Кстати сказать, потом Герольд стал членом Королевской музыкальной академии и кавалером ордена Почетного Легиона, написал немало опер и балетов, имевших большой успех. Последним же его произведением была опера «Лю-довико» (Ludowico), которую за него закончил парижанин Жак-Франсуа-Фроманталь Галеви (Halévy). Он умер в Париже в 1823 году и никогда не забывал ту помощь, которую в тяжелые времена оказал ему Антонио Сальери.
История с плагиатом Стендаля
В августе 1815 года Сальери подписал один странный (на первый взгляд) документ. Вот он:
ДЕКЛАРАЦИЯ
Безусловно, вся эта история нуждается в пояснениях. Начнем с того, что Луи-Александр-Сезар Бомбе (Bombet) — это писатель Анри-Мари Бейль. Точнее, это его литературный псевдоним. Точно такой же, как и ставший потом гораздо более известным псевдоним «Стендаль».
31 мая 1809 года умер великий композитор Франц-Йозеф Гайдн, и в 1814 году молодой Стендаль опубликовал книгу «Жизнь Гайдна, Моцарта и Метастазио», взяв себе псевдоним Бомбе. Казалось бы, ну и что? А проблема тут заключается в том, что для биографии Гайдна Стендаль использовал книгу Джузеппе Карпани, что вызвало обвинение в плагиате.
Стефан Цвейг в данном случае высказывается о Стендале вполне конкретно: