Антонио Сальери. Интриган? Завистник? Убийца?

Но мы-то теперь знаем, что никаким баловнем судьбы Моцарт не был. С точностью до наоборот — на самом деле им был именно Сальери, человек в высшей степени талантливый, востребованный и оцененный современниками.

В статье «Скандал и слава» журналиста и переводчика Азария Мессерера читаем:

«По мнению Анны Ахматовой, Пушкин отождествлял себя, скорее, с Сальери, чем с Моцартом. <…> Ведь именно в монологе Сальери он раскрыл свои сокровенные мысли о муках и радостях творчества. В сцене с Констанцией из фильма нам внушается мысль, что самому Сальери сочинительство давалось очень трудно. Но если это так, то спрашивается, каким образом Сальери мог сочинить, при своей обширной дирижерской и преподавательской деятельности, такое множество произведений? Из-под его пера вышли тридцать пять опер[69], то есть больше, чем у Моцарта, огромное число месс для придворной капеллы, где он также много лет занимал пост главного капельмейстера, симфонии, концерты, кантаты — всего не перечислишь.

Вы возразите: все дело не в количестве, а в качестве. Верно, но качество ряда произведений Сальери отменное. Недаром же и сейчас, спустя более 200 лет, они исполняются с успехом. Более того, в музыке своего времени он был подлинным новатором. Сам Моцарт перенял музыкальные новшества Сальери: например, сочетание хора и балета, арий и речитативов в «Дон Жуане», введенное ранее Сальери в опере «Карнавал в Венеции».

О нет, соперничество Сальери с Моцартом вплоть до его отравления — сюжет целиком надуманный, хотя и захватывающий».

Получается, что ради своих целей Пушкин «обременил вымышленными ужасами исторические характеры», и эта его клевета по своим последствиям оказалась не просто «непохвальною», но, по сути, преступной.

А еще немаловажным является, как сейчас принято говорить, маркетинговый аспект. Для начинающего писателя всегда был нужен скандал. И история знает множество случаев, когда именно со скандала начиналась известность будущего классика.

В связи с этим Азарий Мессерер пишет:

«Мало кто знает, что узнали о Пушкине в Европе еще при его жизни, точнее в 1832 году, когда была издана на немецком языке его «маленькая трагедия» «Моцарт и Сальери». Мы, конечно, считаем ее шедевром, но перевели-то ее изначально, главным образом, из-за сенсации — из-за того, что Пушкин обвинил Сальери в убийстве Моцарта.

Надо сказать, слухи об отравлении Моцарта действительно ходили в Европе, только мало кто принимал их всерьез; но одно дело слухи, а другое — публичное бездоказательное обвинение, на это вряд ли бы кто решился из опасений мести. В России, впрочем, оно Пушкину ничем не грозило: его могли вызвать на дуэль за любовные похождения, но уж никак не за оскорбление памяти иноземного композитора, почившего семь лет тому назад. Не то в Австрии: там, не исключено, обидчика Сальери мог вызвать на дуэль один из его многочисленных и благодарных учеников. А кто только из великих романтиков того времени ни учился у Сальери?»

И тут невольно возникает вопрос, касающийся знаменитых слов Пушкина о том, что «гений и злодейство — две вещи несовместные»: а нет ли признаков злодейства в самом гениальном произведении Пушкина, которое бросает тень на ни в чем не повинного человека, сыгравшего заметную роль в истории музыки?

Можно бесконечно спорить об этичности или неэтичности, о правомерности или неправомерности использования реальных личностей в художественных произведениях с сохранением их подлинных имен. Но вот пара вопросов для тех, кто считает, что ради «высокого искусства» допустимо осквернить память человека: А не хотели бы они сами, чтобы их деда или прадеда оклеветали ради какого-то там «провидения психологического явления»? Не хотели бы они сами, чтобы их лишили возможности гордиться своим предком под предлогом того, что «это же великая поэзия»?

* * *

Нет смысла анализировать образы Моцарта и Сальери, созданные А. С. Пушкиным. Во-первых, это уже много раз делалось, во-вторых, они не имеют к реальным персонажам ни малейшего отношения.

Впрочем, нет. В одном Пушкин прав:

Я наконец в искусстве безграничномДостигнул степени высокой. СлаваМне улыбнулась; я в сердцах людейНашел созвучия своим созданьям. Я счастлив был: я наслаждался мирноСвоим трудом, успехом, славой; такжеТрудами и успехами друзей, Товарищей моих в искусстве дивном. Нет! никогда я зависти не знал…

Весьма меткое попадание! И если бы Пушкин ограничился этим, говоря о Сальери, цены бы ему не было. Но поэту было глубоко наплевать на реального человека. Он лепил антигероя по своему собственному произволу, рационально и цинично. Не имея на это никаких оснований, он навесил на Сальери ярлык убийцы, и в современном уголовном праве это называется «заведомо ложным доносом о совершении тяжкого преступления» (статья 306 УК РФ, наказание — до шести лет лишения свободы).