Aotearoa

Мужик оказался местным, то есть маори. Маори – это аборигены Новой Зеландии, они жили на островах еще до того, как нидерландец Абель Тасман притащился сюда на корабле и назвал всю эту красоту Новой Зеландией. В Нидерландах, или по старинке в Голландии, существует просто Зеландия. В общем этого маори звали Джо Хори. Как и все аборигены он очень уважал татуировки и был облеплен ими сверху донизу. Только, в отличии от остальных, эти татухи у него были тюремными. У маори в культуре существует обычай украшать свое тело, и лицо тоже, своеобразными диковинными татуировками. Помнится, даже Майк Тайсон, не удержавшись, налепил себе на голову одно из таких произведений.

Помню, как-то мы сидели в гостиной и Джо рассказывал, что он ограбил банк в Австралии, его поймали и посадили. Потом депортировали обратно на родину. Даже показывал лист об освобождении. Довольно забавно было жить бок о бок с таким типом, хотя, возможно и вралём.

К нему часто приезжали его друзья. Я никак не мог понять о чём они говорят. Пытался воспринимать их речь скорее по наитию. Только слово «Джо» было понятно в этом вселенском хаосе из сленговых слов, мычания, сопенья. Это было крайне сложно, приходилось сильно напрягаться и включать на полную свой когнитивный аппарат.

Уже позже, я догадался, что Джо торгует травкой, а потом, когда я съехал жить на тримаран, мой сосед по комнате Олександр рассказывал, что Джо перешёл на тяжелые наркотики. Как в продаже, так и в употреблении.

Думаю, в итоге он кончил очень грустно.

Также вспоминаю ещё одного маорийца, работавшего в гавани, где стоял тримаран «Триптич» (об этом – ниже). Поджарый, подтянутый, мускулистый абориген делал какую-то работу по мелочевке, но, похоже, не особо напрягался. Я периодически встречался с ним на пирсах, пытался разговаривать, но он был нелюдим, но один раз я всё-таки с ним сфотался. Сделать это было довольно трудно, так как я, по привычке, хотел по-братски обнять его, а он, видимо приняв меня за педика, решительно отбивался.

Думаю, он ходил в качалку, поскольку брюшной пресс его был копией стиральной доски моей мамы.

Как я уже упоминал, местные маорийцы копировали моду черных кварталов Нью-Йорка, уважали «МакДоналдс», любили послушать рэп из бумбокса прямо на пересечении Queen St и Victoria St West. В общем, хорошо так оторваться. По сути своей они были неопасными, поскольку понятие преступность в НЗ кардинально отличается от такого же в Нью-Йорке.

Хочу отметить, что как-то по новостям рассказали про какое-то банальное (если конечно изнасилование может быть банальным) изнасилование в Центральном Парке города Веллингтона. Так после этого ещё целую неделю все каналы кричали об этом событии, не в силах успокоится.

Также я замечал много маори на полях для регби, видимо эти ребята были поумнее и занимались спортом вместо курения травы и распития пива.

Поэтому нужно отметить, что несмотря на свой угрожающий вид, причесоны а ля «Джимми Хендрикс» и повадки афроамериканцев с Harlem St, маори мирный, общительный и неопасный народец, с которым можно ужиться.

В общем, этот Джо Хори был субарендером, то есть, сняв дом у хозяина по имени Саша (так звал его мой кореш Хори), – кстати русского мужика, эмигрировавшего в НЗ еще во время Второй Мировой, – сам сдавал его другим студентам. Мне Джо выделил цоколь, то место где находился гараж и стиральная машина. По цене мы сошлись, и он заказал мастера, постелить на пол комнаты ковролин. Мебелишка кое-какая там уже была. У меня был свой гальюн и душ, мне все нравилось. Кроме одной вещи – там тоже было чертовски холодно. Кухня была на первом этаже, для меня как второй. Там можно было готовить все что душе угодно, а также смотреть телевизор. Всего в доме жило, не считая меня и гопника-маори, четыре… ну конечно же китайца! Молодой очкастый жизнерадостный Макс, постоянно одалживающий Джо свою машину Honda Accord, далее, еще один высокий, вечно ноющий чинк, не помню, как его звали, и молодая, как водится, часто сорящаяся и предающаяся после всепрощающей любви, пара. Жили все весело и дружно. Китайцы общались друг с другом преимущественно на китайском, а я с Джо – на английском. Вот так и практиковались.