Апартеид по-британски

В день вынесения вердикта расизм окончательно восторжествовал в суде. Приговор: девятимесячное тюремное заключение Гэвтону Шеперду и такой же срок, но условно — его супруге, Юнис. Темнокожий проповедник был препровожден в тюрьму, а жизнь его оставшейся пока на свободе супруги и их детей превратилась в сущий ад. Хотя Харрисы демонстративно съехали из этого дома, у них нашлось немало единомышленников: Юнис Шеперд то и дело слышала в телефонной трубке ругательства и откровенные угрозы. Почтальон приносил все новые грязные и страшные анонимки. В конце концов, опасаясь за жизнь детей и свою собственную, она вынуждена была снять жилье в другом районе.

Между тем, когда по явно сфабрикованному обвинению Шеперд — один из видных сотрудников комиссии расового равенства был брошен за решетку, руководство этой комиссии просто вычеркнуло его имя из ведомости на получение зарплаты. И лишь местные активисты, создав так называемый комитет защиты, стали упорно добиваться пересмотра дела — в Брикстоне Шеперда хорошо знали не только как красноречивого проповедника, но и как человека, немало сделавшего для облегчения участи местной темнокожей молодежи, в частности основавшего специальный «молодежный центр». Однако в своих усилиях «комитет защиты» столкнулся, по словам газеты «Гардиан», с «величайшими трудностями». (И это несмотря на то, что многие юристы выражали недоумение относительно поразительно сурового приговора, равно как и по поводу того, что вопрос о ссоре между соседями стал объектом уголовного, а не гражданского дела.)

Когда члены «комитета защиты» обратились за помощью к парламентарию, представлявшему их округ, небезызвестному Сэму Силкину, королевскому адвокату, а в прошлом генеральному атторнею, тот постарался отсоветовать добиваться апелляции. И хотя он мотивировал свою рекомендацию заботой о самих членах «комитета защиты», которые лишь потеряют попусту время, поскольку пересмотра дела добиться все равно не удастся, о его истинных мотивах можно судить по одной из прошлых страниц его биографии. В ходе нашумевших заседаний Европейского суда в Страсбурге в 70-е годы, где к позорному столбу были пригвождены лондонские правители за бесчеловечное обращение с ольстерскими борцами за гражданские права, сей джентльмен, выступая в роли основного защитника действий Лондона, приложил немало сил для их обеления.

В конце концов помощь была оказана известным адвокатом Руди Нарайаном, выходцем из Гайаны, защищающим иммигрантов, когда против них выдвигаются обвинения явно расистского характера. С его помощью удалось добиться апелляции. Приговор был отменен как беспочвенный. Правда, произошло это после того, как Гэвтон Шеперд уже отбыл в тюрьме большую часть своего срока. Были сняты обвинения и с его супруги.

Кто же виноват в том, что Шеперду пришлось провести ни за что ни про что долгие месяцы за решеткой? Злобствующие соседи? Нечестные полицейские? Расиствующие служители Фемиды? Все это вкупе. Или, как заявил, отвечая на этот вопрос сам Шеперд: «Система, вся система».

Заключение в тюрьму человека, пользующегося весьма солидным статусом, по словам «Гардиан», убедило многих, что ни один чернокожий, какой бы высокой ни была его репутация, не может рассчитывать на то, что его слову поверят, если он вступил в конфликт с белым, который автоматически получает поддержку полиции. «Если это могло случиться с Гэвтоном, — говорят люди, — это может произойти и с нами. Это может случиться с любым»¹

.

Итак, тяжелый меч британской Фемиды по сути дела покарал «выскочку-чернокожего» за то, что тот занял неподобающее место — не уготованное власть имущими для подобных ему в трущобе или развалюхе, а приличный коттедж.

Исследование, проведенное в 1979 году работниками комиссии расового равенства в столичном районе Тауэр хэмлетс, содержит мысль о том, что для живущих здесь иммигрантов вопрос жилья — самый острый². Когда-то утопающий в зелени, этот район снискал славу «райского уголка»³

. Однако впоследствии из-за быстрого роста населения (только в XIX веке оно здесь, как считают, увеличилось в четыре раза) обострялся спрос на жилье. Дома действительно строили — но без намека на самые элементарные удобства. Попытки властей в дальнейшем исправить положение не дали ощутимых результатов. В итоге «цветущий райский уголок» превратился в непривлекательный район трущоб⁴.

Здесь жилье продается только «людям первого сорта»

Авторы исследования пришли к выводу, что политика муниципальных властей в области распределения жилья направлена против иммигрантов, населяющих Тауэр хэмлетс. Иначе не объяснить специальный ценз — 5-летнее непрерывное проживание является необходимым, дабы мог встать вопрос о выделении муниципального жилья. Лишь считанные выходцы из Индостана в состоянии преодолеть этот барьер. Спустя несколько лет после приезда очень многие уезжают повидать свою жену, детей, прерывая таким образом требуемый срок проживания. А в этом случае власти бывали неумолимы — человек должен вновь начинать 5-летнее ожидание.