Апокалипсис

— Да, понимаю. Но ничего нет. Только вот это, — он кивнул на полупустую банку. — Так что нужно как можно быстрее добраться до нашего лагеря. Одни мы долго не протянем.

— Мы с Максимычем были одни, и он справлялся со всеми проблемами.

— Болтай поменьше. Даю тебе еще день, и выдвигаемся. Так что лучше прикрой рот и побереги силы, они тебе потребуются.

— Почему ты меня не бросил? Почему возишься со мной?

— Я приказ выполняю. Я же говорил. Тебе не понять.

— Ну, конечно, — она допила так называемый чай, протянула кружку Шону. — Спасибо.

— Не за что.

— Я не про чай.

— Я понял.

Долго сидели молча, смотрели, как горит небольшой костер. Шон соорудил что-то вроде комнаты: отгородил их разным тряпьем и старыми фанерными листами, чтобы тепло не распространялось на весь подвал, а хоть немного задерживалось рядом с ними.

— Почему ты так предан генералу? — с неприязнью произнесла Катя.

Самурай посмотрел на нее исподлобья, пошевелил костер.

— Он мне жизнь спас. Приютил. Дал мне все то, что я сейчас имею. Я должен был погибнуть много лет назад. Теперь моя жизнь принадлежит ему. Весь высший состав офицеров предан ему. И любой отдаст за него жизнь.

— Меня Максимыч с дядей Витей тоже спасли. Вырастили, заботились обо мне. Дядя Витя верил в Бога, верил в то, что Он нам поможет. Верил в то, что Марс спасет нашу планету, если указать ему путь, дать ему какой-то цветок жизни. Однажды я слышала, как он молился. Просил, чтобы Максимыч не потерял этот самый цветок. В молитвах он просил дать ему силы и уберечь Марса от отца его. Просил, чтобы он не был таким. Каким «таким»? — она пожала плечами.

— Это же ересь, — встрепенулся Шон. — Нет никаких богов. Молитвы бессмысленны. Религия довела наш мир до этого, — он провел рукой перед собой. — Все верили в разных богов и убивали друг друга из-за них. Я знаю, о чем говорю. Наша община верила тоже. А те, кто нас поработил, верили в медведя. И их медведь оказался сильнее. Мы для них были недочеловеки. Вера только одна. Истинная вера в Млечный путь.

— Тогда почему «Огненные братья» висели над входом в Новый Рим?

— Вот этого я не знаю. Почему и надо найти генерала.

— Я видела, как «Огненные братья» убивают тех, кто не хочет верить в их Млечный путь. Так чем их религия лучше остальных?

— Я что, похож на проповедника? Сказано «лучше», и точка.

— Вот все так и говорят. А дядя Витя в добро верил и в то, что Марс нас всех спасет. Правда, сам Максимыч в это не верил и все над ним посмеивался. А я верю в то, что он тот самый, про кого говорят.

— Слушай, ты можешь заткнуться? — Шон недовольно ломал табуретку и кидал ее части в огонь. — А то я устал слушать про твоего хорошего Максимыча, от которого страдает весь мир.

— А если я убегу от тебя?

— Беги, — усмехнулся Шон. — Только куда?

— Ты прав, некуда. — Она повернулась на бок, свернулась калачиком и заплакала.

Шон какое-то время сидел молча, потом достал из-за спины ее куклу, повертел в руках. Обычная самодельная, почти бесформенная игрушка, сделанная из клочков одежды. Встал и подошел к Кате. Без слов положил игрушку рядом с ней. Его пленница так же молча прижала ее к себе. А он какое-то время смотрел на нее. В голове пустота, никаких мыслей.

С рассветом Шон вышел на поверхность. Все кругом серое, даже снег показался темным. Отошел от дома, осмотрелся. Вернулся и дождался, когда Катя проснется. Допили чай из варенья и двинулись в путь.

— Нас что, больше не преследуют? — щурясь от дневного света после подвальной темноты, спросила Катя.

— Я не видел следов. Возможно, они нас потеряли, хотя расслабляться не стоит: если они нас ищут, то весь отрыв, который был у нас, сошел на нет. Мы сделали добрый крюк, дабы запутать их, но у гвардейцев тоже есть хорошие следопыты. Если ты больше не будешь падать при смерти, — он глянул на нее и ухмыльнулся, — то через день должны выйти к нашим позициям, — достав компас и посмотрев на него, добавил он.

— Шон?

— Что?

— Ну ты же лучше гвардейцев?

— Я на это надеюсь.

Шли медленно, и Самурай изрядно нервничал. Катя была ослаблена, да и он тоже не в лучшей форме. К вечеру прошли только полпути из намеченного, пришлось заночевать в зарослях. Развели костер, смастерили из сухих веток подстилку, улеглись на нее и прижались друг к другу, чтобы было теплее. Перед рассветом огонь потух. Лишь два обнявшихся тела, покрытых инеем, лежали в морозной тишине.

Скрип снега и треск сучьев разбудил Шона. Невысокого роста, подтянутый бородатый человек с двуствольным обрезом отвел от себя в сторону ветку. За ним еще двое. У одного в руках массивная цепь, у другого — охотничий карабин. Бородатый обернулся к своим спутникам, прижал указательный палец к губам. Затем жестом показал, чтобы тихо шли за ним. Раздался приглушенный хлопок. Бородатый рухнул лицом в снег, второй хлопок унес жизнь того, что был с карабином. Самурай резко поднялся, держа третьего на прицеле. Катя открыла глаза и вскрикнула, подскочив от неожиданности.

— Тише, — протянул Шон.

— Не убивай! Не убивай! — человек с цепью бросил свое оружие в снег и задрал руки.

— Шон, кто это?

— Мне самому интересно.