Апокалипсис

— Вы все говорите правду. Именно поэтому Александр мертв, а ты находишься здесь.

Она откинулась назад и глубоко вдохнула, но вдох получился тяжелым и сдавленным. Уперлась головой в спинку трона, прикрыла глаза. Запах тлена умершего учителя пропитал все вокруг. Нужно будет избавиться от этого чертова стула. В пекло его и все, что связано с Александром, Анатасом и Тринадцатым. Она прольет много крови, чтобы потом все жили счастливо под ее началом. А пока придется побыть в роли Луция. Как он говорил? Власть — это одиночество. Не сломав старого, не построишь нового.

Глава 42 КТО РАЗРЕШИЛ ВАМ УКАЗЫВАТЬ ЛЮДЯМ?

Бензин в квадроцикле кончился. Шон скатил его с пригорка и закидал снегом. Еще сутки они пережидали пургу. Самурай не решился идти дальше, хотя время играло против них. Что за ними пошлют погоню, было очевидно. Он соорудил подобие берлоги, в которой они сидели и слушали, как воет ветер. Катя не выдержала и нарушила молчание:

— Есть охота.

Шон потер глаза указательным и большим пальцем, похлопал себя по груди, расстегнул ворот плаща и достал из-за пазухи сверток:

— Держи, тебе нес. Что-то совсем из головы вылетело.

— А как же ты?

— Ешь, я перебьюсь. Не беспокойся обо мне.

Катя развернула сверток. Немного сухарей, консервы с кашей и брикет вермишели. Раскрыла брикет и принялась грызть сухую вермишель.

— Кипяточком бы залить... — Она хрумкала, слегка улыбаясь, совсем по-детски. — Твоя сабля?

— Что?

— Твоя сабля, можно ее посмотреть?

— Это меч, а не сабля, — Шон достал оружие из ножен и положил себе на колени. — Катана, — добавил он и осторожно протянул оружие девочке.

— Легкий. Я думала, что он намного тяжелее.

— Килограмм с небольшим. Осторожней, он очень острый.

Катя взялась за рукоять двумя руками, посмотрела на свое расплывчатое отражение.

— Как ты думаешь, я красивая?

Шон даже поперхнулся, подставил ко рту кулак, прокашлялся и, резко выдохнув, стукнул себя в грудь.

— В каком смысле?

— Ну как женщина я красивая?

— Не знаю.

— Тебе что, не нравятся женщины? — Катя изумленно уставилась на Самурая.

— Почему? Нравятся.

— А-а-а, а то я подумала...

— Чего ты подумала? Так, хватит дурацкие вопросы задавать. Тебе лет-то вообще сколько?

— Максимыч говорил, что четырнадцать или пятнадцать. Но это приблизительно, точно я не знаю.

— Понятно. Шмакодявка, значит, еще, — фыркнул Шон.

— Я уже взрослая! Максимыч сказал, что в этом мире детей нет!

— Твой этот Максимыч — зло. Понимаешь? Его убить нужно, тогда всем хорошо станет. Все беды людей из-за него.

Острие клинка застыло у горла Самурая, он невольно поднял голову.

— Ты чего? Спокойней. Тише, тише, — он медленно поднял руки, растопырил пальцы.

— Это вы — зло, а он хороший. Он никому не делает плохого, если его не трогать. Это вы на нас охотились постоянно. Вы! А мы просто убегали! Вы дядю Витю убили! Меня украли!

— Тише, тише, — сглотнул слюну Самурай.

— Не смей так о нем говорить!

— Хорошо, я понял.

— Он придет за мной. И когда он это сделает, я скажу ему, чтобы он не убивал тебя. Скажу, что ты помогал мне и хорошо ко мне относился. Но не смей о нем больше так говорить. Понял? Он самый лучший в этом мире.

— Да понял я, понял.

Катя убрала острие от горла Шона, и он облегченно вздохнул.

— На. Забирай свою саблю.

Самурай осторожно взял меч.

— Дура ты, конечно, но с характером. Генерал бы оценил твою храбрость. И запомни, это не сабля, а меч, — он убрал катану.

— Сам ты дурак. И все вы дураки. И генерал ваш дурак.

— Луций легенда. Он спасение. Ясно? Мы людей объединяем и даем им надежду на лучший мир. Просто люди этого не хотят понять и сопротивляются. Вы как щенята, которые недавно родились. Берешь такого за холку и тащишь к миске. Суешь мордой в нее, а он отворачивается и уползает. Его опять тычешь туда же, а он опять жрать из нее не хочет. А потом все равно к ней приползет и станет из нее трескать.

— А если не станет? То вы его убиваете, да?

— Лучше устранить часть тех, кто не хочет принять новый мир, и спасти тех, кто попросту заблуждается.

— А кто сказал, что ваш мир кому-то нужен? Кто вообще разрешил вам указывать людям?

— Так! А ну-ка, брось тут демагогию разводить. Ты вообще еще сопля малолетняя для того, чтобы понимать, что хорошо для кого, а что плохо.

— Ну конечно. Я маленькая пленница, и ты еще не решил, что со мной делать, так как тебе не отдали приказ.

— Я подчиняюсь генералу, и он приказал охранять тебя. Я и охраняю.

— А приказал бы убить — и ты бы отрубил мне голову, да?

— Да! — злобно рявкнул Шон.

— Ах так? Ну на, — Катя встала на колени, оттянула ворот одежды, оголяя шею. — Давай руби. Ну же, руби.

Шон со злости пнул ее ногой, и она отлетела назад, упала и заплакала.

— Совсем сдурела, глупая девчонка? Я что, по-твоему, мясник какой или палач? Ты хоть знаешь, что такое честь? Верность? Да я... — он отвернулся. — Ничего ты не понимаешь.

— Максимыч вас всех на куски порежет. Всех. Он меня спасет, вот увидишь.

— Хорошо, пускай так и будет, а сейчас заткнись и отдыхай. Скоро выдвигаться нужно будет. Слышишь, ветер стихает.