Апокалипсис

— Что сделают они, когда ворвутся в лагерь левобережных? У тех наверняка тоже есть женщины и дети.

— Всех, кто не станет сопротивляться, я возьму к себе в общину. Или они смогут уйти.

— Какой гуманизм! — усмехнулся Марс. — Ладно. Я так понимаю, Хищник ждет помощи от своих покровителей, раз не нападает. Поэтому нужно действовать на опережение.

— И каким же образом?

Дверь открылась, и в «штаб» с позволения командора вошли двое парней из группы разведки, которая только что вернулась с левого берега.

— Докладывайте.

— Докладывать особо нечего. На их стороне никаких движений. У входа охрана меняется в десять вечера. И теперь вместо двух четверо охраняют.

— Час от часу не легче.

— Мы их перебьем, — заулыбался и закивал головой Марс. — Есть одна идейка. Но как далеко ты готов пойти ради спасения своих людей?

— Ради них я готов на все!

— Посмотрим. Готовь группу. Да, и еще. Мне нужно оружие.

Поздним вечером следующего дня на проходной маслобойного завода дежурили четверо вооруженных мужчин. Они расположились у костра, громко разговаривали и смеялись, никого не боясь. Над костром висел закопченный чайник.

— Слушай, Петр Андреевич, а правда, что братья Адамс пропали? — поинтересовался у пожилого мужчины мальчишка лет семнадцати.

— Ага, как в воду канули. Этим ублюдкам туда и дорога. Если их кто порешил, так я только ему благодарен буду.

— Зря Хищник с этими «Огненными братьями» связался. Попользуются они нами, как девками, да и растопчут, — вступил в разговор еще один мужчина, тоже в годах.

— Так они же нам помощь оказывают, — возразил молодой.

— Какую? Какую помощь они нам оказывают? Пока только обещаниями кормят да своего надсмотрщика прислали. Этому ряженому сразу лучший угол выделили и на двойной паек поставили. Наверное, чтобы с голоду про свою веру не забыл. А все остальное только на словах. Хищник совсем с катушек съехал. Вместо того чтобы мир организовать с правобережными, — Петр Андреевич сплюнул в сторону, цыкая сквозь передние зубы, — с этими договор заключил.

— Согласен с тобой, Андреич, — поддержал пожилой. — Смотри, в усиление двух молокососов поставил, аж смешно.

— Да мы за нашу общину глотки порвем всем, и за Хищника тоже, а вы только и можете бухтеть, пердуны старые, — взвился второй парень.

— Ты б, Денис, лучше язык свой попридержал. Не знал бы я твоего отца, сейчас бы тебе надрал задницу. Различать нужно, где дело говорят, а где с ума сходят. Пол-общины недовольны Хищником. Понабрал всякий сброд. Одни братья Адамс чего стоили. Да и остальные пришлые. Для них вся радость — это людей резать. Аж тошно.

— Да какие они люди-то? Враги они, эти правобережные. Наших-то скольких положили.

— А мы их? И ради чего? Мы так и будем друг друга крошить, пока Хищник с командором не договорятся. А договорятся они, только когда кто-то один из них сдохнет! Вот тебе и задачка. Здоровяк хоть к себе всех людей берет. А мы что? Только тех, кто сражаться может. Вот теперь сам посуди, кто из них лучше, а кто хуже.

— Ну да, ну да, — мужичок в годах, соглашаясь, закивал головой.

— Хищник правильно делает. Зачем нам слабаки? Толку от них нет, только продукты переводить, — никак не угомонялся Денис.

— Заткнись лучше, — Петр Андреевич отвесил молодому оплеуху. — Понабрался идеологии от этих «Огненных братьев».

— Да чего ты?!

— Ничего! Сиди лучшемолча, раз не понимаешь.

— Лучше б я вообще внутри остался. Там хоть тепло и поспать можно. Зайди вон к ним на проходную: дрыхнут, наверное.

— Вот и плохо. Совсем расслабились, только на «Огненных братьев» и надеются, — мужчина снова сплюнул в сторону.

— Да брось, Андреич. А что еще им там делать? Мы тоже там спим, когда в охране стоим. Никто ж не полезет в лоб штурмовать. Тем более мы теперь вроде как под протекторатом у «Огненных братьев». Так что, — Денис улыбаясь развел руки в стороны и пожал плечами, — дураков-то нет. Эй, есть кто тут?! Есть кто повоевать хочет?! — прокричал в темноту с насмешкой.

Его голос раскатился по рядом стоящим полуразрушенным постройкам, рождая внутри них искаженное эхо, похожее на крик из самого ада. Вместе с эхом из темноты довольно отчетливо послышались посторонние звуки: шорох, скрип снега и легкие медленные шаги. Петр Андреевич первым почуял неладное, мгновенно притих и дал знак остальным замолчать.

— Может, парней позвать?

— Ш-ш-ш-ш, — прошипел Петр Андреевич, прикладывая указательный палец к губам.

Осторожно поднялся с места, снял с плеча карабин, прошел пять шагов вперед, стал всматриваться. Среди построек что-то мелькнуло, появилось на секунду в поле зрения наблюдавшего и стремглав кинулось обратно в развалины, прячась в темноте ночи.

— Чего застыл-то?! Стреляй! Уйдет! — заорал Денис, не выдержав напряжения.

Но Петр Андреевич отчего-то не стрелял.

— Ты чего не выстрелил? Эти два молокососа аж дрожат все. Кто там был? Вдруг это правобережные? — сказал второй пожилой из дозорных.

— Ребенок это. Малец какой-то лет восьми, — опуская карабин, произнес Петр Андреевич. — К костру, наверное, шел. Жрать хочет, а мы его чуть не пристрелили.