Апокалипсис отменяется (сборник)

— …Вот и предсказанное явление богочеловека, — прошептал я, рассматривая плакаты с надписью «Сингукалипсис». В памяти неожиданно всколыхнулись страницы библейских «Апокрифов», виденных всего один раз в детстве. Будто наяву переворачивая страницы, перед глазами проползли ряды букв. Я вспомнил, что апокалипсис ознаменует пришествие Зверя из мирового моря. Мертвые восстанут из могил, и настанет Час Суда. И я понял, что мертвые действительно восстанут, когда наука сможет воскрешать и дарить вечную молодость! А Час Суда настанет, когда станет ясно, кто был Человеком, а кто зверем! И апокалипсис сотрет к чертям весь этот лживый и продажный мир! А на его костях, как вечное напоминание о грехопадении, мы воздвигнем Новый Мир! Мир счастливого человека, вечно молодого и прекрасного Венца Творения!

Я сказал с уверенностью:

— Они этого ждали и боялись. Боялись, что мир навсегда изменится, цеплялись за его остатки. Потому и пытались нас задавить…

— Ты чего? — отшатнулся Ищенко. В глазах паника, он еще держится в узком кругу призм. Он еще просто человек…

Я отошел от окна. Перед глазами пылала цифра «0».

Отсчет закончен.

Мысленный пистолет выстрелил. И в облаке отработанных газов раскаленная пуля устремилась к цели. Ее цель — особенна. Это не примитивные и детские атомные бомбы. Сегодняшняя цель — Вселенная. Вселенная дряхлого мирка, что давно уже пора встряхнуть, как загаженный половик.

— Сегодня начнется конец всего, — сказал я громко. — Все, кто не ждет нас и тварно дрожит над руинами своего мирка, над ценностями животных, — исчезнет. А мы, на обломках старого мира мы построим новый. Еще более прекрасный.

Мир без конца…

Анна Гаврилова

Оставайтесь с нами

В доме мрачно и тихо. Сквозь дыру в занавеске пробивается только жалкий луч лунного света. Но этого достаточно, чтобы рассмотреть убогие бревенчатые стены и застланный соломой пол.

Олег нехотя поднялся и побрел к иконам. Массивный, широкоплечий, с золотистыми кудрями волос… он похож на былинного богатыря, который одним ударом способен переломить хребет исполинского змея.

Газ в зажигалке почти закончился — огонек вспыхнул не сразу, замер синеватой горошинкой, но Олег успел поймать пламя, перенести на тонкий фитиль свечи. Отсвет упал на образа, вырвал из темноты строгое лицо Георгия Победоносца. Глаза святого подобны самой ночи, взгляд строгий, проницательный, сверлящий.

— Каюсь, — чуть слышно проронил Олег. Потянулся к нагрудному карману, вынул мятую пачку «Парламента», скривился: — Последняя.

В этот раз огонек зажигалки вспыхивать отказался категорически. Пара минут бесполезных усилий отразилась нервным тиком. Но мужчина не обратил внимания — щека дергается уже год, это мелочь. Пальцы нерешительно потянулись к свечке…

— Шеф!

Олег обернулся на оклик, воровато прищурился, пробасил:

— Стас, ты?

Из темноты ответил смертельно печальный баритон:

— Кто же еще…

— У тебя огонь есть?

— Только огниво, — хмыкнул тот. — Да ты прикуривай, не стесняйся. Подумаешь. Мелочи это.

Олег колебался всего секунду. Горьковатый привкус во рту, сдавленные судорогой легкие и настойчивое раздражение пересилили благочестие верующего. Но струйку дыма пустил в сторону, дабы опять не осквернить красный угол, и без того грешен.

Доски под ногами заскрипели, пронзительные звуки врезались в ночную тишину. Шеф остановился в двух шагах от Стаса, спросил резковато:

— Что случилось?

Он выдавил новую струйку дыма, к горлу мгновенно подкатил сухой, раздирающий кашель.

— Да так, — убито откликнулся гость.

— Не томи. Я уже ничего не боюсь.

— А я боюсь. — Собеседник затих, дыхание стало прерывистым. — Они… Короче, они смогли.

— Бессмертие?

Стас отозвался не сразу, словно известие передавило связки и каждое слово требует неимоверных усилий:

— Почти. До пятисот лет догнали.

Тишина стала тяжелой, мрак сгустился, даже крохотный островок желтого света померк, а святые лики обратились неясными тенями. Зловещее уханье филина пробилось через стекло, ударило больно, врезалось в уши.

— Где пятьсот, там и тысяча пятьсот… Проклятые… Проклятые!..

Стас тихонечко взвыл. Сам под стать Олегу: высокий, широкоплечий, мускулистый, с гладкой выбритой головой. Но сейчас боевик напоминает ребенка, у которого хулиганы отобрали подарок Деда Мороза.

Голос шефа прозвучал отрывисто и зло:

— А внедрять когда будут?

— Если верить газетчикам, уже начали.

— Ну-ну… А люди? Что говорят люди?!

Стас заскрежетал зубами, тусклый свет луны чуть коснулся лица, выдал брови, застывшие несчастным домиком. Олег взмолился:

— Стас! Не молчи!

— Люди не против. Большинство.

— Я должен посмотреть сам. Немедленно! — прошипел Олег.

— Увы. Аккумулятор сдох, вход в Интернет теперь заказан.

Гнев шефа пробился-таки наружу, голос сорвался на крик:

— Почему не достали новый?

Стас развел ручищами в отчаянном жесте, пропищал виновато:

— Устарели. Уже десять лет не выпускают. Даже у торговцев антиквариатом не найти, даже по глухим деревням…