Апокалипсис в шляпе, заместо кролика

– Наверное, поднадоела обыденность, и захотелось пощекотать нервы. – Решил Валентин и обратился ко всем в общем.

– Я думаю, что не в наших интересах задерживать друг друга. Так ведь? – задаётся вопросом Валентин. И у этой компании, в общем-то, нет особых возражений по этому пункту. И детина согласно кивает в ответ головой.

– Тогда в каком свете вы видите развитие этой, только для меня нежданной встречи? – Спросил Валентин и добавил. – Но только давайте без излишних фантазий и ожиданий от этой нашей встречи. – И видно Валентин был слишком груб с этими преотличными парнями, раз они, как минимум, так посчитали в лице вышедшего вперёд Угрюмого, в руках которого была книга.

– Честно слово, обидно слышать такие оскорбительные слова в свой адрес и видеть, что людьми движут одни стереотипы и штампы. И если тебя в подворотне окружили несколько просто преотличных парней, с видом не вызывающим доверие, то это значит только одно – тебя ничего хорошего не ждёт от этой встречи: один убыток. – С дрожью в голосе проговорил Угрюмый, глядя на Валентина искоса.

– Я всегда готов признать свою ошибку, если я на то получу должные основания. – Ответил Валентин. И опять слова Валентина прямо-таки режут слух этого преотличного парня Угрюмого, о котором Валентин ничего не знает. А он может быть добрый малый и всю жизнь тянулся к добру, а тут такие в его сторону предубеждения злодейского характера, что Угрюмый, как человек крайне податливый и человеколюбивый, не смог не оправдать возложенных на него ожиданий людской молвой и стал всего лишь соответствовать всем этим их наветам на него.

– Хотите – буду от мяса бешеный – и, как небо, меняя тона – хотите – буду безукоризненно нежный, не мужчина, а – облако в штанах! – что-то такое отвечал в ответ этим людским взглядам на себя Угрюмый. И как из этого его поэтического ответа выясняется (а кому им он обязан, по этому новаторскому рифмованному слогу не трудно догадаться), то его появление в книжной магазине было связано не только с его не любовью к букинистам. А это было только отчасти так – Угрюмого интересовали читатели определённой направленности предпочтений (типа антиутописты-Пелевинцы), с кем ему желалось пообщаться в сообразных их представлениях о жизни условиях. Правда, почему Валентин подошёл под описание этих людей, трудно понять, но сейчас это уже не важно.

– А я не удивлён тому, что я сейчас слышу от человека, смотрящего на мир через призму стереотипов, – с долей досады говорит Угрюмый, – такие люди никогда ничего не дают миру, а только привыкли с него брать и получать, хоть в качестве аргументов и оснований. – А теперь уже Угрюмый сумел удивить Валентина. – Вот как. – Болтнул Валентин. – И как я понимаю, то было бы неплохо, если бы я тебя сумел переудивить. Так? – Спросил Валентин. Угрюмый искоса посмотрел на Валентина и дал ему ответ:

– Скажу так, это ведь ты своим стереотипным образом мышления и меня подбил мыслить штампами в ответ. А вот если ты посмотришь на всё это дело под другим углом, то ты сам избавишься от своего стереотипного мышления, и мы вслед. – Сказал Угрюмый.

– Хм. Интересно. – Хмыкнул Валентин. После чего он засовывает книгу под мышку, снимает с носа очки смотрит на Угрюмого и компанию, давится усмешкой, надевает очки и спрашивает Угрюмого. – Прежде чем спросить вас о том, что вам нужно, я бы хотел тебя спросить: Что у тебя за книга?

– Что за книга? – переспрашивает Угрюмый, затем приподымает её перед собой, смотрит на неё и, переведя взгляд на Валентина, с долей удивления спрашивает его. – А разве ты не знаешь?

– Что-что? – ничего не понимая, вопросил Валентин и посмотрел на вытащенную из под своего локтя книгу. Затем он отрывает от неё взгляд и смотрит… Вот чёрт! На кассира на кассе в магазине, у которой он сейчас стоял с выбранной книгой. А этот Угрюмый стоял поодаль у одного из стеллажей с книгами и что-то там для себя выбирал. – Странно всё это. – Пробубнил про себя Валентин, протягивая кассиру книгу для оплаты.

Ну а что случилось дальше, уже в действительности, а не в разыгравшемся воображении Валентина, чуть ли не предсказуемо. Так Валентин, выйдя из магазина, направил свой ход прямиком в ту самую сторону, куда впереди него последовал и Угрюмый. Но к его удивлению, при прохождении Угрюмым знакового проулка, он там не был никем окликнут, а уж Валентина там ещё меньше знали, и он, в общем-то, не встретил на своём пути такого рода происшествий. Да и если честно, то за весь тот день, пока Валентин пребывал в этих очках, он ни разу не столкнулся с даже самой мелкой неприятностью, даже на встреченных на его пути лицах прохожих, которым сегодня было несвойственно выказывать на своих лицах неприязнь к нему.