Апокалипсис в шляпе, заместо кролика

Здесь Валентин возвращается к трубе, смотрит внимательно на эту болтливую девушку, и, как видится Валентину, то всё в ней указывает на правоту заверений на её счёт со стороны Ромыча, но на Валентина сейчас что-то такое, не сдвигаемое с места находит, и он не хочет соглашаться с Ромычем, хоть он на 99% кажется правым – болтушка эта девушка, и её подход к жизни и тренажёрам, не страдает тяжеловесной поступью, а лёгок на подъём. Так что никакой усталости от жизни, даже с нагрузкой на свои плечи, у неё ещё как минимум лет десять не будет замечаться. А вот со слухом, в области левого уха, куда прижат телефон, могут быть лёгкие, незапоминающиеся проблемы – ну и левая рука, держащая телефон (она левша) будет более усиленно выглядеть по сравнению с правой.

– Это спорно. – Говорит Валентин. А вот Ромыч, как раз в этом случае даже не сомневается и готов если что, то и поспорить. – Только не в случае с ней. – С такой самоуверенностью это говорит Ромыч, что у Валентина, оторвавшегося от наблюдения, закрадываются свои сомнения на счёт Ромыча и этой девушки – а случаем Ромыч с ней не знаком, а может он её родственник.

И Валентин, желая немедленно прояснить ситуацию с родственными связями между Ромычем и этой девушкой (но они всё же ничтожно малы, а иначе бы эта девушка совсем не понравилась Валентину, если она была хоть чуточку похожа на Ромыча, человека хоть и не страшного, как Валентин лицом, но в нём было столько для Валентина несваримого, чего Валентин с трудом терпел), задаётся вопросом. – А откуда такая уверенность? Ты что, с ней знаком?

– С ней может и нет, но я знаком с таким женским типажом. – Ромыч не может без того, чтобы не отличить себя как большого знатока женского пола, с которым он на ты.

– Ну что ж, посмотрим. – Окинув оценивающим взглядом Ромыча, сказал Валентин и вернулся к трубе. А там уже никого, и Валентин вынужден вернуться к Ромычу. У которого, между тем, есть к нему ещё вопросы.

– Так кого всё-таки выберем? – по делу спросил Валентина Ромыч.

– А на кого одна из них нас выведет и укажет. – Ответил Валентин.

– Этот алгоритм я уже понял. – Сказал Ромыч. – Я же спрашиваю о том, кто нас поведёт к итоговому выбору.

– Сейчас посмотрим, что-нибудь, да подберём. – Простодушно говорит Валентин. А вот Ромыч, как оказывается, относится к этому делу куда как серьёзней, нежели Валентин. И он интересуется у Валентина, по каким критериям они будут вести свой отбор и вообще, объясни мне, Валентин, на какой измерительный инструмент, окромя только этой трубы, мы будем опираться в своём выборе. А Валентин и вправду так далеко не заглядывал, он-то думал обойтись подручными средствами, – своим зрительным и умственным глазомеров, – а тут вон какое, как оказывается, не простое дело. Но к этому выводу он не сразу пришёл, а пока он беспечно говорит Ромычу: «На глаз», в ответ на его вопрос: «И как мы будем определять того, кто нам подойдёт?».

И понятно, что Ромыч сначала и слов найти подходящих (не цензурируемые не в счёт) не может в ответ на такую самонадеянность Валентина. Которому, как оказывается, и он от этого не отказывается, а смеет утверждать, одного взгляда достаточно, чтобы всё, всё понять о первой встречной им представительнице женского пола. А они, между прочим, себя позиционируют с загадкой из загадок человечества, к которой доступа без их разрешения и быть не может. А тут такой зрячий и совершенно этого своего дара не стесняющийся Валентин и не пойми откуда выискался, которому, не только разрешения для разгадки их тайн не нужно, а он и спрашивать об этом никого не будет, и он на глаз их за раз щёлкает.

И вот, к примеру, попадётся ему на пути совершенно случайно и, при этом не зная и даже не догадываясь о том (а иначе бы об него не встретились и не столкнулись в парке, на не разойтись тропинке), кто этот Валентин, со вздохом страха волнующий женские сердца своим видом, а уж затем взглядом на них, девушка примерных качеств, которые частенько про себя и редко вслух, ставят в пример друг другу тётки беспримерных и безмерных притом качеств у себя в отвисших боках. И не успевает эта спортивная девушка что-либо сообразить или хотя бы вздохнуть порцию кислорода, – она занималась пробежкой, – как Валентин уже на неё взглянул и значит приметил.

И эта девушка спортивного телосложения, и внешней красоты в ней тоже немало, до этого момента всё о себе знающая и располагающая на свой счёт некоторыми ожиданиями, – я создана для самого лучшего и на меньшее я ни за что не соглашусь, – в один взгляд на Валентина, а для него человека до умопомрачения жуткого и страшного, тут же в себе потерялась и уже не готова так упорно отстаивать эти свои хотелки. И она будет не прочь пересмотреть на себя эту свою не сдвигаемую позицию, если этот жуткий тип будет настаивать. В общем, умеет Валентин сглаживать шероховатости непонимания между людьми, а не как такие как Ромыч говорят: Валентин ещё одну бедную овечку своим взглядом сглазил.