Апокалипсис в шляпе, заместо кролика

Что, между тем, не отменяет того, что у него на пути к тому месту, куда он направился, не возникнет иного рода причин, в итоге приведших его к опозданию. Но, видимо, сегодня не день для возникновения объективных препятствий для Клавы, для того человека, о ком здесь ведётся речь, на пути к своей цели, а субъективные препятствия, – дрожь в ногах, внутреннее волнение, приводящее её к забывчивости маршрута следования, ну и головокружение от сильно свежестью насыщенного воздуха, – оказались не столь полновесными, чтобы внести кардинальные, нацеленные на её опоздание изменения в ход её следования к своему пункту итогового прибытия. И она как вроде пришла вовремя и не опоздала в то место, которое было указано под одним из подпунктов вручённой ей инструкцию.

Хотя пару раз она и попыталась вначале подумать, а затем, развернувшись в обратную сторону от направления своего следования, поступить не так, как того требовало от неё сердце и некоторый расчёт на своё и на Ивана Павловича здравомыслие, на основе которого был разработан им некий план для … – а об этом в своё время, – и на основе веры Клавы в которое (во всё тоже здравомыслие), она сейчас не отсиживалась дома, а шла устраиваться на работу в одно финансовое учреждение, где её как бы ждали (плюс ещё с десяток претенденток на открывшуюся вакансию; но только для проформы, чтобы, таким образом, в целях демократии, замаскировать единственного устраивающего в компанию претендента, а именно Клаву; чью-то, из самых верхов протеже).

– И для чего мне это всё нужно? Да и не знаю я там никого. – Начала себя очень убедительно убеждать повернуть назад, домой, Клава, где её в отличие от того места, где её как бы ждут, но на самом деле и не ждут вовсе, её ждёт относительный покой в кровати. Правда, такого рода убеждения действенны только в обыденных случаях, а не при таких обстоятельствах, в которых оказалась Клава. И ей, для того чтобы окончательно повернуть назад, нужно что-нибудь более основательное придумать. Впрочем, на этот раз и именно сегодня, ещё с самого утра, а частично со вчерашнего вечера, Клава к ответу на этот вопрос была подготовлена более чем убедительно. И помог ей подготовиться к этому вопросу обнаруженный ею вслед за конвертом, стоящий на журнальном столике ноутбук, так и подсказывающий ей своей открытой крышкой, что он здесь не так просто оказался, а с ним работали так основательно, чтобы с ним в последствии могла также начать работать и Клава.

Ну а когда Клава в одном из подпунктов инструкции обнаружила указание на ноутбук: «Оформи себя в представленный образ с фотографии на ноутбуке», то тут-то всё ею представленное, не представляемое, и даже надуманное, и сошлось. Правда, совсем не так, как она себе в самых своих жестоких на свой счёт фантазиях представляла, оказавшись для начала в теле анорексички. Где она ничего с собой поделать не может, всё ест и ест, и всё равно при этом не поправляется. А стоило ей только обратиться с мольбами к вселенскому заупокою (так она называла вселенский разум, он должен нести покой), то он раз и прислушался к ней, и сделал всё наоборот, и не так, как того она ожидала.

И она, с этого момента распирающая собой и делающая тесными покровы окружающего её пространства, не во что не вмещающаяся и не проходящая ни в какие, даже разумные ворота, огромаднейшая тётка, находящаяся в последней стадии ожирения. Где она и ни ест ничего, отчего вечно находится в состоянии депрессии и голода, а всё равно пухнет, и вширь, и в сторону. В общем, эти её надуманности о двух таблетках со своими унифицированными свойствами имели под собой свою предметность в Клаве.

Но вот то, что она увидела на ноутбуке, скорее, а иначе не успеешь, что-то другое, чем можно было это заподозрить и говорить об оцифрованной фотографии, – это была и не фотография по сути, а что-то наподобие технической схемы устройства, здесь вроде как человекоподобного андроида, где он был размечен на составляющие его функциональные части, со своим описанием каждой из них (это для этого здесь была помещена, а эта часть устройства совсем для другого расположена), – ни в одну из этих страшных для неё трагедий не умещалось. И как оказывается, то очень уж наивна про себя была Клава, держа при себе только эти два обустройства себя в будущей, не столь молодой жизни. Тогда, как оказывается, и вот такое, о боже мой, и как так можно себя не любить, так себя на людях представляя и такое на себя надевая, бывает.

И первое, что после этого эмоционального всплеска Клавы из неё вырвалось, то эта бесконечная, со своей безнадёжностью жалость к себе, и не готовность так собой жертвовать, даже ради своего сердца. Правда сердце практически невозможно переубедить в чём-то своём, и если вы будете слишком настаивать на чём-то своём, что идёт в противоречии с его пожеланиями, то оно может и приостановить свою работу. А когда вас начнут мучить смутные сомнения, тёмные придыхания, то вы скорее, а иначе будет поздно, пересмотрите свою прежнюю позицию и пойдёте на попятную, согласившись во всём со своим сердцем.