Аполлон на миллион

– Спасибо. Как начну вспоминать, в горле сохнет. Я была ответственной девочкой, считала себя взрослой, все-таки одиннадцать лет исполнилось. Сама просыпалась и уходила в школу, понимала, что мама не успеет меня на занятия проводить, ей ведь от обменника час добираться до дома. Поэтому в тот ужасный день я, встав в семь, съела кашу и полетела к восьми на занятия. Школа находилась недалеко, в пяти минутах ходьбы от дома.

– Не каждый ребенок поведет себя так, если мать отсутствует, вы были на редкость хорошей девочкой, – похвалила я Арину.

Та опустила чашку и улыбнулась.

– Ну, вообще-то я не за знаниями спешила. Влюбилась в Вову Гаврилова, одноклассника, смотрела на него в течение всех уроков, вздыхала издали, а он на меня внимания не обращал. Я объяснения учителей не слушала, Володей любовалась. В тот день сначала все нормально шло, а на большой перемене в класс вдруг прибежала директор с бордовыми пятнами на лице. «Ариночка, твоя мама сильно заболела, – сказала Инга Львовна, – Леся от нее заразилась, сейчас они обе в больнице, ты пока у меня поживешь». Я испугалась, начала вопросы задавать, но ничего не выяснила. Через час милиция приехала, стали меня расспрашивать: «Мама одна живет? Есть у нее друг? Мужчины в дом приходят?»

Арина опустила голову.

– Я сначала соврала, что ничего не знаю, но следователь так ласково разговор повел, конфетами шоколадными угостил…

В конце концов я сообщила правду: «У нас недавно появился новый папа. Только мамочка велела никому о нем не рассказывать, потому что дядя Андрей военный, на секретной службе, ему нельзя пост покидать, а он убегает, чтобы нам с Лесей подарки купить».

Рассказчица поежилась.

– Сейчас одиннадцатилетки другие, в Интернете всего насмотрелись, их ничем не удивишь. Но в девяносто четвертом компьютеров дома ни у кого не было, об айпадах-айфонах, просто о мобильниках не мечтали, негде ребенку было знаний о сексе набраться. Я не понимала, почему мама и дядя Андрей в комнате запираются, а Олеся тем более не догадывалась. Нам с сестрой новый папа очень нравился. Он не пил, не курил, не бил нас, как родной отец. От него хорошо пахло, он приносил нам подарки: куклы, конфеты, купил красивые платья, туфельки…

Арина поморщилась.

– Неизбалованную женщину легко обмануть. Повзрослев, я сообразила: маме на момент смерти исполнилось двадцать восемь лет, она меня несовершеннолетней родила. И чего хорошего за свою жизнь видела? Побои от мужика, которому двух детей подарила? О нашем с Лесей биологическом отце доброго слова не могу сказать. Единственное, что мы от него получили, так это однокомнатную квартиру, которая маме досталась, когда ее законного мужа в драке убили. Несколько лет мы втроем жили, а потом мама с Андреем познакомилась. Где, как, когда они встретились, не знаю. Андрей же ее называл «заинькой», подарил ей колечко…

Арина тяжело вздохнула.

– Сейчас-то я понимаю, что новый наш отец был подлец, преступник. Он знакомился с женщинами-кассиршами, обольщал их и затем выведывал, когда у них на работе появятся крупные суммы. Но эти подробности я выяснила лет через десять после маминой смерти – случайно столкнулась в магазине со следователем, который многократно со мной беседовал. Отчества его не знала, окликнула по-детски: «Дядя Володя!» Он обернулся, я представилась, поболтали немного, вот тогда он мне правду и сообщил. Я была шокирована, ведь считала «нового папу» хорошим человеком. Хотя и удивлялась, что Андрей ни разу нас с Олесей после трагедии не навестил. Мы жили у тетки, которая к нам нормально относилась, я ей навсегда благодарна за то, что в приют нас не сдала, к своим детям еще двоих девочек прибавила.

– Олеся видела нападение на Розу Ильиничну, – поняла я. – Бедняжка…

– Ей досталось по полной программе, – кивнула Арина. – Сначала сестра угодила в больницу – ей прострелили руку. В клинику постоянно приезжал следователь, просил рассказать, как выглядел убийца. Но Леся же совсем маленькая была. Вспомнила лишь, что вошел огромный дядя, раздался тихий звук, мама упала. Олеся, в ту минуту игравшая под столом, перепугалась, заплакала. Бандит наклонился, и – все, дальше темнота. Очнулась она одна, вокруг кровь, поползла к мамочке… В общем, ужас! Потом кто-то в открытый обменник зашел, – бандит ведь дверь не захлопнул, – увидел кошмар, позвонил в милицию. Следователь ничего от Леси не добился, а я могла только сообщить, что у дяди Андрюши татуировка на бицепсе – лебедь.

– Лебедь… – повторила я. – Розу Ильиничну убили в девяносто четвертом?

– Да.

– И преступника не поймали?

– Нет, его взяли, – возразила Арина. – Осудили, посадили. Лесе пришлось долго лечиться, но она преодолела сложности, окончила школу, поступила в финансовый институт.

– Человеку, который в детстве пережил такую трагедию, не стоит работать в банке, – не удержалась я от замечания.