Апостол Папуа и другие гуманисты. I. Мидгардсорм

— Не бойся! Тогда я перейду из режима «тихий маразм» в режим «склочный маразм» и, уверяю тебя: тот офицер сразу перестанет тебя спрашивать о чем-либо, поскольку его единственной мечтой станет прекращение коммуникации с этой старой ведьмой. Это я имею в виду себя. Ты даже не поверишь, какой неприятной собеседницей я могу быть.

…

Во второй половине этого дня, Маргарет Блэкчок и Тэффи Аллегро (aka Тэйф Саадат) оказались на борту лайнера «Мидгардсорм» (согласно билетам на четверть круиза). И, незадолго до полуночи, которая была светлой (солнце полярного дня висело, как будто раскаленная сковородка, над южным горизонтом), «Мидгардсорм» покинул маленькую гавань Кикиктархуак. Он двинулся дальше на северо-запад. Позже, к утру он повернул, оказался на западном курсе, вошел в широкий Северо-Западный пролив, пролегающий между заполярными островами, и продолжил путь к Северному Ледовитому океану…

…Каприз судьбы при случайном распределении билетов привел к тому, что канадской новеллистке и ее юной спутнице, по номеру их каюты выпал в ресторане-буфете стол, общий с Гердой Шредер и Азалиндой Кауфман. Сначала две германки были несколько удручены (надо же, какое невезение: получить себе в компаньоны по завтраку, обеду и ужину тетку-мумию в маразме, пишущую женские любовные романы, и ее няньку). Но актерской выдержки Маргарет Блэкчок хватило всего на день. Затем, она стала собой: оптимистичной, яркой, общительной, доброжелательной, любознательной, остроумной. Короче говоря: душой компании. А Тэффи Аллегро, тоже выйдя из роли няньки, стала развлекать соседок по столу отличными шаржами и эскизами на своем планшетнике (вероятно, у нее был талант быстро передавать впечатление в несложном рисунке).

…

4 дня пролетели стремительно и весело. Наступило 21 июня. Экватор северного лета (южной зимы). Солнцестояние… В тот вечер «Мидгардсорм» вырвался из Ледовитого океана через узкий пролив Беринга между Америкой и Сайберией на невообразимый простор шириной с половину планеты, открытый прямо по курсу до шельфовых льдов Антарктиды. Величайший океан, который, из-за странной шутки демона истории, еще называется Тихим. И тогда на мостике «Мидгардсорма» случился небольшой мятеж.

Помкэп, канадец Джебб Бретер и рулевой исландец Олаф Тйалвисон, взяли капитана исландца Торфина Бйоргсона, что называется, в клещи.

— Вот что, земляк, — твердо сказал Олаф, — давай-ка после ужина иди в каюту, и спать.

— Босс, — добавил Джебб, — знаешь, при всем уважении к тебе, рулевой прав.

— Мужики, — строго сказал Торфин, — опять же, при всем уважении, капитан здесь я.

— Слушай, земляк, — возразил рулевой, — хоть ты капитан, но не единственный моряк на корабле. Ты который день торчишь на мостике, только в гальюн выходишь. Жрешь за спиной вахтенного. Спишь здесь на диване в углу урывками. Хватит охреневать. Мы с помкэпом молчали, пока шли по Заполярью, но теперь — баста. Иди в каюту, капитан.

— Мужики, — не сдавался Торфин, — до выхода за Алеутскую дугу зона особого риска.

— Риск, — веско ответил Джебб, — это когда у кэпа черные круги вокруг глаз. В общем, отваливай в каюту, и спи. Мы обещаем, что оба будем на мостике. А завтра придем в Петропавловск-Камчатский, тогда разбудим тебя.

— Якорь вам в глотки! — рявкнул Торфин, — Впереди Алеутская гряда, а за ней спорная акватория сайберских автономий. Кто будет разбираться, если что?

И тут послышалась короткая реплика из-за спины:

— Я!

— Егор? — удивился капитан Торфин Бйоргсон, резко развернувшись.

— Я, — невозмутимо повторил стармех Егор Попандопуло.

— И, — произнес Торфин, — как ты разберешься, если что?

— Смотря что, кэп, — сказал стармех.

— Отвязанная сайберская таможня, например, докопается до нас, — проворчал капитан.

— Это вряд ли, кэп. Мы же идем к морю Нези, по дружескому приглашению.

— И что, Егор? Море Нези за Северным тропиком, а мы едва вышли за полярный круг.

— Не все так просто, кэп. У Народного флота длинные руки. Британские адмиралы, вот полгода назад тоже думали: море Нези далеко. Где теперь их флотилия «Арктур»? Мы прошли над ней час назад, и у меня в, хе-хе, геотермальной кочегарке очень заметно сдвинулась стрелочка счетчика Гейгера. Повышение радиационного фона.

— Да уж… — буркнул капитан, не найдя, что на это возразить.

Попандопуло мрачно улыбнулся.

— То-то и оно, кэп. То-то и оно. Отдыхай без проблем. Никто до нас не докопается, ни в сайберской акватории на маршруте, ни в Петропавловске.

— Ладно, мужики. Уговорили, — капитан хлопнул ладонью по приборной панели, — Но, я надеюсь, что без дураков: помкэп и рулевой стоят на мостике до Петропавловска.

— Как сказали, так и сделаем, — ответил канадец Джебб.

— Делай, как считаешь правильным, я уже сплю, — ответил Торфин, махнул ладонью и, покинув мостик, зашагал к своей каюте.

В голове капитана крутился какой-то смерч из мыслей, точнее, обрывков мыслей…

Впечатлений….

Предчувствий…

…Черт! Мы идем по маршруту, на котором полгода назад была атомная война.