Читаем Апостол Папуа и другие гуманисты. I. Мидгардсорм полностью

Апостол Папуа и другие гуманисты. I. Мидгардсорм

— Молуккское море? — переспросил фон Зейл и поглядел на Старка.

— Что ж… — пробурчал экс-консул, — …При некоторых типовых условиях, годится.

— Годится, — эхом повторил майор, — при условии, что предприятия, финансируемые из вашего фонда, станут источниками негласной информации о криминалитете.

— Источниками? — переспросил ат-Тариди, — Иначе говоря, вашими доносчиками?

— Да, — фон Зейл кивнул, — такое наше условие по Молуккскому морю.

— По-моему, — твердо сказал ат-Тариди, — это уловка, чтобы мы отказались.

— Карим, мне не нужны уловки, если я могу сказать: «нет». И поэтому, когда я говорю: «условие», это значит: условие. И если вы откажетесь, то будет легко найден другой инвестор, который согласится. Белое золото Хальмахеры влечет не только вас.

— Белое золото Хальмахеры? — повторил за ним ат-Тариди и посмотрел на Мусаффара.

— Это огромные полиметаллические залежи, очень дорогостоящие, — пояснил тот.

— Простите, я не понял: а чья там территория? — вмешался Абдулла Ветчет.

— Формально индонезийская, — ответил Мусаффар.

Тут Абдулла Ветчет недоуменно повернулся к меганезийцам.

— Простите, джентльмены, а почему вы объявляете какие-то условия? Мы можем сами договориться с официальными властями в Джакарте о проекте развития этого района.

— У всех морей один берег, — насмешливо ответил Старк, — идите, договаривайтесь, как хотите, и с кем хотите. Флаг вам в руки, барабан на шею.

— Э-э… Видимо, я не все понимаю. Объясните.

— В экваториальных австронезийских морях, — ответил Мусаффар, — контроль дается не бумагой, а огнем. Поэтому Джакарта и не смогла продать белое золото Хальмахеры.

— А-а… — протянул канадский инвест-оператор, — …Тогда понятно. А цена какая?

— Такая… — и Мусаффар показал ему визитную карточку с какой-то надписью от руки.

— А-а… Тогда, быть может быть, имеет смысл согласиться с мистером фон Зейлом?

— Если согласится Карим, — сказал Мусаффар и показал ему карточку.

— Иншалла, — спокойно ответил Карим Али ат-Тариди.

После этого ответа (дословно означающего «если будет на то воля Аллаха», а с учетом контекста — просто: ОК), Абдулла Ветчет оживился, энергично потер ладони, и заявил:

— Нам остается придумать достойное название для инвестфонда. Я надеюсь, условие о религиозно-политической нейтральности в Море Нези не касается названий.

— Касается, — сказал фон Зейл, — никаких слов вроде «ислам», «шариат», и аналогов.

— Но, Хелм, это слишком! Мы работаем с исламскими финансовыми инструментами, и принципы бренд-дизайна требуют отсылки к исламской культуре в названии!

— Абдулла, у нас нет возражений против названия из исламской культуры, но у него не должно быть императивной отсылки к вашей религии. Назовите свой инвестфонд, ну, например: Альгамбра. А что? Памятник мировой архитектуры, мавританский дворец в Испании, он даже внесен в листинг ЮНЕСКО.

— Слишком затасканно, — возразил Ветчет.

— А вот, — произнес Старк, — назовите: Шаверма. Общеизвестно, позитивно, народно.

— Ури, вы что? Назвать миллиардный инвестфонд, как арабский фастфуд! LOL!

— Абдулла, хотите сильный бренд — назовите: Каддафи, — предложил фон Зейл.

— Что?! Каддафи?! — Ветчет схватился за голову, — Хелм, а вы представляете реакцию западных СМИ на инвестфонд, названный в честь военно-тоталитарного ливийского диктатора, который, кроме геноцида в своей стране, провел теракт в Шотландии? Вы военный разведчик, и наверняка знаете про взрыв самолета над Локкерби в 1988-м!

— Да, я знаю об этом. Но я знаю также, что Муаммар Каддафи был самой выдающейся фигурой арабского социализма — движения Ba’ath, и в мировой политической истории Каддафи остался именно в этом качестве. Да, будет резкая реакции западных СМИ, но посмотрите с позиции PR. Это плюс, а не минус. Абсолютно бесплатная раскрутка.

— Раскрутка? Но какой ценой?! СМИ станут ассоциировать нас с терроризмом!

— Ну, — фон Зейл пожал плечами, — по-любому станут, если ваша штаб-квартира будет в Меганезии. А если негативный PR-мем нельзя устранить, то его надо использовать.

Между тем, Карим Али ат-Тариди, составил свое мнение, и громко высказал:

— Офицер гестапо прав! Имя Каддафи сразу принесет нам авторитет!

— Каддафи, а теперь еще гестапо? — внезапно упавшим голосом переспросил Ветчет.

— Без паники, — сказал фон Зейл, — нашу разведку называют «гестапо» просто в шутку.

— Плохая шутка какая-то, — уныло прокомментировал канадский инвест-оператор.

— Мне, — объявил Шахзар-Имран Мусаффар, — тоже понравилось название: инвестфонд Каддафи. Мы осмелимся на такое, что другие даже шепотом боятся сказать. Это сила!

— Это сила, — подтвердил ат-Тариди, и строго посмотрел на Абдуллу Ветчета.

— Ладно, я не спорю, пусть будет Инвестфонд Каддафи, — тихо согласился он.

…