Aprositus (Ненайденный)

– Подожди-ка, – перебил его Герман. Он вдруг резко остановился, выбросив руку вправо и преградив Андрею дорогу.

– Что там? – не понял тот.

Но в этот момент голоса услышал и Андрей.

Напротив них, метрах в трёхстах, сквозь развесистые лапы сосен и широкие, в два-три обхвата, ободранные стволы эвкалиптов, виднелась пещера. Рыжая скала, в которой она находилась, была совсем невысокой, но в её узкий свод свободно могли войти два человека. Рядом с входом в пещеру стояли люди.

Людей было трое. Испанцами ни Герман, ни Андрей назвать бы их не смогли. У всех троих были широкие скуластые лица, большие миндалевидные глаза, полные губы, массивные, почти квадратные, подбородки, обрамлённые у двоих редкими чёрными бородами, и курчавые светлые волосы, видимо, выгоревшие на солнце. Рост у всех троих тоже был не испанским: любой из них был явно не ниже двух русских робинзонов, а развитым мускулам мог позавидовать любой атлет.

Одеты эти трое тоже были престранно. На них были тонкие светлые шкуры, накинутые на плечи и завязанные спереди тесемками. Набедренные повязки, доходившие до колен, тоже были сделаны из шкур, а икры ног были опутаны сложной шнуровкой, начинавшейся от лёгких кожаных сандалий. На шее у всех троих болтались ожерелья из больших плоских ракушек, а головы были обмотаны узкими кожаными повязками, похожими на бандану.

– Кино что ли снимают? – озадаченно прошептал за ухом у Германа Андрей и сделал движение в сторону пещеры.

– Тогда мы в кадре, – с серьёзным видом и тоже шепотом сказал Герман, вновь преградив Андрею дорогу. – Подожди!

Герман не спешил выходить из укрытия: до того странной казалась ему эта картина. Трое людей не были похожи на актеров, отошедших на перекур во время съемок. Активно жестикулируя, они что-то оживленно обсуждали, показывая руками на пещеру и на восходящее солнце.

У двоих из-за пояса торчали рукоятки ножей. Третий держал в руках копьё с узким ровным древком, обмотанное в середине куском потемневшей кожи: было видно, что копьём пользовались часто.

«И в руку, наверное, удобно ложится!» – почему-то подумал Герман.

Герман прислушался к голосам. Трое незнакомцев переговаривались на странном языке. На испанский он не походил. Слова звучали отрывисто, гортанно, произносились быстро, но с очень мелодичной интонацией. Чуткое к иностранным наречиям лингвистическое ухо Германа не могло уловить ничего хотя бы чуточку похожего на известные ему языки.

– Тарабарщина какая-то, – пробормотал Герман, тряхнув головой, как будто отмахиваясь от наваждения. – Ни слова не понимаю!

– Слушай, да это же гуанче, – вдруг прошептал за его плечом Андрей.

– Какие ещё гуанче? – озадаченно спросил Герман.

– Самые настоящие, – невозмутимо ответил Андрей и выпрямился. – Туземцы, которые на Канарах до испанцев жили. Ну, точно фильм снимают! Исторический. Пойдём, спросим. Где у них камера-то стоит? А то и правда в кадр залезем.

Настроение у Андрея явно улучшилось.

О древних канарских аборигенах Герман, конечно же, читал и слышал, причем ещё с институтских времён. Герман всегда увлекался историей, на переводческом факультете испанский был его основным языком, потому именно на испанской истории он тогда специализировался.

До прихода европейцев племена так называемых «гуанче» населяли все канарские острова. Только на одном Тенерифе в середине пятнадцатого века проживало тридцать тысяч аборигенов, разделённые на девять племён, во главе которых стояли вожди «менсеи». Примитивный народ не знал железа, пользовался каменными орудиями труда, глиняной посудой и жил в пещерах. Скотоводство, рыбная ловля и выращивание злаковых были у них единственными занятиями. И это в пятнадцатом веке, когда в Европе уже печатали книги и изобрели огнестрельное оружие.

Долгое время никто не мог объяснить, как и откуда они появились на архипелаге. В научные теории не вписывался нехарактерный для жителей африканских островов внешний вид аборигенов: белая кожа, голубые глаза, светлые волосы и огромный в сравнении с европейцами рост. Некоторые предполагали, что канарские гуанче были потомками викингов, когда-то приплывших на эти острова и здесь осевшие. Однако в пику этой теории говорил тот факт, что гуанче стали единственным островным народом на земле, который не знал мореплавания: они не строили кораблей, пользуясь лишь примитивные плотами, и дальше своих островов никуда не заплывали. Подразумевалось, что викинги искусство мореплавания утратить не могли.