Аптека Пеля

— Эй, парень, — окликнул он шатавшегося между могил блогера со смартфоном на палке. — Кто там? Что написано?

— Сам иди и смотри, — огрызнулся тот, продолжая искать нужный ракурс. Железный склеп, изъеденный временем до кружевных дыр, не лучший задник для Тик-Тока. Однако, парень начал корчить рожи изображая то ли покойника, то ли упыря и даже завывать с жутковатым присвистом. Накривлявшись, успокоился. Выключил камеру.

Санек, молча, наблюдавший за балбесом, снова его окликнул:

— Ищу родственницу. Глянь кто там. Без очков я. Слепошарый.

Парень нехотя подошел к могиле и прокричал все, что увидел на кресте:

— Девица Голоногова М. 1887–1907. Твоя родня?

— Точно?

— Да пошел ты…

Но Санек никуда не пошел. Он стоял в растерянности не понимая откуда здесь девица Голоногова и мог ли он ошибиться, спутать место. Но нет. Склеп и черный тополь, между ними могила, — да не та.

Саня закрыл глаза, смутно чувствуя, что все происходящее с ним какой-то дурной сон. Непонятный сон и не ясно проснулся он или нет. Немного постояв, сунул руку в карман как в бездну — пусто! В другом тоже не было их с Евой карточки.

Робкая радость перерастающая в эйфорию гнала его по линиям Василькового через Малый, Средний, Большому к аптеке Пеля.

Взбежав по лестнице, он прочел на дверях: «Санитарный день» с досадой шлепнул ладонью по стеклу, но охранник даже не вздрогнул за своей перегородкой.

В знакомом переулке пнул железную калитку — та неожиданно поддалась как-будто его здесь ждали. Пустой двор не прошел — пролетел!

Из приоткрытой двери подъезда удушливо пахло сгоревшей жратвой. Сквозняк гонял дым по этажам и даже на четвертом стоял невыносимый запах.

Саня вдавил кнопку звонка и прислушался. В глубины квартиры горланил забытый хит: «Черные глаза, вспоминаю умираю…черные глаза… я только о тебе мечтаю…»

Через минуту настойчивого звона в проеме показался мужик в растянутой грязноватой майке со всклоченной шерстью на груди. В руке дрожал подстаканник, в другой сарделька на вилке.

— Чо надо? — тряхнул он залихватским чубом и пыхнул, прилипшей к губе папироской.

— Да, ладно… — замахал руками Санек и, захлебываясь истеричным хохотом, припустил вниз по лестнице.

— Псих! — неслось ему вслед.

конец